Alison Killing: There’s a better way to die, and architecture can help

Переводчик: Oksana Vakulina Редактор: Anna Kotova

I'd like to tell you a story about death and architecture.

Я хочу рассказать вам историю о смерти и архитектуре.

A hundred years ago, we tended to die of infectious diseases like pneumonia,

Сотни лет назад мы обычно умирали от инфекционных болезней вроде пневмонии.

that, if they took hold, would take us away quite quickly.

Стоило им нами завладеть, как мы тут же попадали на тот свет.

We tended to die at home, in our own beds, looked after by family,

Как правило, мы умирали дома, в своей постели в окружении близких,

although that was the default option

хотя зачастую это был единственный вариант,

because a lot of people lacked access to medical care.

потому что многим была недоступна медицинская помощь.

And then in the 20th century a lot of things changed.

В двадцатом веке многое изменилось.

We developed new medicines like penicillin

Мы создали новые лекарства, например,

so we could treat those infectious diseases.

пенициллин, который позволяет лечить эти инфекции.

New medical technologies like x-ray machines were invented.

Появились новые технологии, такие как рентгеновские аппараты.

And because they were so big and expensive,

И потому, что они такие большие и дорогостоящие,

we needed large, centralized buildings to keep them in,

нам понадобились огромные здания, чтобы разместить их.

and they became our modern hospitals.

Так появились современные больницы.

After the Second World War,

После Второй мировой войны

a lot of countries set up universal healthcare systems

многие страны создали единые системы здравоохранения,

so that everyone who needed treatment could get it.

позволяющие оказывать помощь всем, кто в ней нуждается.

The result was that lifespans extended from about 45 at the start of the century

Как результат, продолжительность жизни увеличилась с 45 лет в начале века

to almost double that today.

до почти 90 лет сегодня.

The 20th century was this time of huge optimism about what science could offer,

XX век стал периодом огромного оптимизма, связанного с достижениями науки.

but with all of the focus on life, death was forgotten,

Но сфокусировавшись на жизни, мы совсем забыли о смерти,

even as our approach to death changed dramatically.

хотя наш подход к ней претерпел большие изменения.

Now, I'm an architect,

Я архитектор.

and for the past year and a half I've been looking at these changes

И последние полтора года я изучала эти изменения

and at what they mean for architecture related to death and dying.

и как смерть и то, как мы умираем, отразились в архитектуре.

We now tend to die of cancer and heart disease,

Сегодня это чаще происходит из-за рака и болезней сердца.

and what that means is that many of us will have a long period of chronic illness

Это значит, что многие из нас проходят через длительный период болезни

at the end of our lives.

в конце своей жизни.

During that period,

Всё это время

we'll likely spend a lot of time in hospitals and hospices and care homes.

мы проводим в больницах, хосписах или домах престарелых.

Now, we've all been in a modern hospital.

Все мы бывали в современных больницах.

You know those fluorescent lights and the endless corridors

Вам знакомы эти флуоресцентные лампы, бесконечные коридоры

and those rows of uncomfortable chairs.

и шеренги неудобных кресел.

Hospital architecture has earned its bad reputation.

Больничная архитектура завоевала дурную репутацию.

But the surprising thing is, it wasn't always like this.

Удивительно, но так было не всегда.

This is L'Ospedale degli Innocenti, built in 1419 by Brunelleschi,

Это «Приют для невинных», построенный в 1419 году Брунеллески —

who was one of the most famous and influential architects of his time.

одним из самых знаменитых и влиятельных архитекторов своего времени.

And when I look at this building and then think about hospitals today,

Когда я сравниваю это здание с современными больницами,

what amazes me is this building's ambition.

больше всего меня потрясает масштаб.

It's just a really great building.

Здание Брунеллески грандиозно.

It has these courtyards in the middle

Четырёхугольный внутренний двор

so that all of the rooms have daylight and fresh air,

обеспечивает свет и свежий воздух во всех комнатах.

and the rooms are big and they have high ceilings,

В этих просторных помещениях с высокими потолками

so they just feel more comfortable to be in.

намного удобнее находиться.

And it's also beautiful.

И они так прекрасны!

Somehow, we've forgotten that that's even possible for a hospital.

Мы почему-то забыли, что подобное возможно в больнице.

Now, if we want better buildings for dying, then we have to talk about it,

Если мы хотим умирать в лучших зданиях, нам придётся говорить об этом.

but because we find the subject of death uncomfortable,

Но так как говорить о смерти неловко,

we don't talk about it,

мы предпочитаем молчать

and we don't question how we as a society approach death.

и не ставим под вопрос то, как наше общество подходит к проблеме смерти.

One of the things that surprised me most in my research, though,

Одним из самых удивительных открытий для меня стало

is how changeable attitudes actually are.

насколько, на самом деле, мы переменчивы в этом вопросе.

This is the first crematorium in the U.K.,

Это первый в Великобританни крематорий,

which was built in Woking in the 1870s.

построенный в Уокинге в 1870-х.

And when this was first built, there were protests in the local village.

Строительство крематория вызвало протесты местных жителей.

Cremation wasn't socially acceptable, and 99.8 percent of people got buried.

Кремация была неприемлема, и 99,8% людей хоронили по старинке.

And yet, only a hundred years later, three quarters of us get cremated.

Прошло всего сто лет, и вот уже три четверти населения кремируют.

People are actually really open to changing things

В действительности люди очень открыты для перемен,

if they're given the chance to talk about them.

когда у них есть возможность обсуждать их.

So this conversation about death and architecture

Начало этой беседе о смерти и архитектуре

was what I wanted to start when I did my first exhibition on it

положила моя первая выставка на эту тему,

in Venice in June, which was called "Death in Venice."

которая прошла в Венеции в июне и называлась «Смерть в Венеции».

It was designed to be quite playful

Она была задумана довольно игривой,

so that people would literally engage with it.

чтобы привлечь внимание людей.

This is one of our exhibits, which is an interactive map of London

Это один из наших экспонатов — интерактивная карта Лондона,

that shows just how much of the real estate in the city

на которой отмечено, сколько недвижимости в городе

is given over to death and dying,

предназначено для смерти и умирания.

and as you wave your hand across the map,

Если провести рукой вдоль карты,

the name of that piece of real estate, the building or cemetery, is revealed.

на ней появляются названия объектов недвижимости — зданий или кладбищ.

Another of our exhibits was a series of postcards

Другим нашим экспонатом стала серия открыток,

that people could take away with them.

которые посетители могли взять с собой.

And they showed people's homes and hospitals

На них изображены дома и больницы,

and cemeteries and mortuaries,

кладбища и морги,

and they tell the story of the different spaces

которые рассказывают историю пространств,

that we pass through on either side of death.

через которые мы проходим по обе стороны от смерти.

We wanted to show that where we die

Мы хотели показать: то, где мы умираем —

is a key part of how we die.

ключ к тому, как мы умираем.

Now, the strangest thing was the way that visitors reacted to the exhibition,

Самым странным было то, как люди реагировали на выставку,

especially the audio-visual works.

особенно на аудио-визуальные материалы.

We had people dancing and running and jumping

Они танцевали, бегали и прыгали,

as they tried to activate the exhibits in different ways,

как бы пытаясь дать этой выставке иной заряд.

and at a certain point they would kind of stop

В определённый момент они останавливаются

and remember that they were in an exhibition about death,

и вспоминают, что находятся на выставке о смерти

and that maybe that's not how you're supposed to act.

и, возможно, ведут себя неподобающе.

But actually, I would question whether there is one way

Но я бы поставила под сомнение тот факт, что существует

that you're supposed to act around death,

всего один вид подобающего отношения к смерти.

and if there's not, I'd ask you to think about what you think a good death is,

И если это не так, я бы попросила вас подумать, что такое «хорошая смерть»

and what you think that architecture that supports a good death might be like,

и какой могла бы быть архитектура, поддерживающая такой уход из жизни.

and mightn't it be a little less like this and a little more like this?

И возможно, это чуть меньше напоминает это и чуть больше — это?

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

Аплодисменты.