How to raise a Black son in America | Clint Smith

Клинт Смит: Как растить чернокожего сына в Америке

Переводчик: Anna Andreeva Редактор: Aleks Teri

Growing up, I didn't always understand

В детстве я не всегда понимал,

why my parents made me follow the rules that they did.

почему родители заставляли меня следовать своим правилам.

Like, why did I really have to mow the lawn?

Например, почему я должен был стричь газон?

Why was homework really that important?

Почему так важно было делать домашнюю работу?

Why couldn't I put jelly beans in my oatmeal?

Почему нельзя было есть кашу с мармеладом?

My childhood was abound with questions like this.

Будучи ребёнком, я постоянно задавался подобными вопросами —

Normal things about being a kid and realizing that sometimes,

обычное дело.

it was best to listen to my parents even when I didn't exactly understand why.

Но я понимал, что порой лучше слушать старших, даже если неясно зачем.

And it's not that they didn't want me to think critically.

При этом родители не подавляли в нас критическое мышление.

Their parenting always sought to reconcile the tension

Они стремились воспитать в нас способность,

between having my siblings and I understand the realities of the world,

с одной стороны, адекватно воспринимать окружающий мир,

while ensuring that we never accepted the status quo as inevitable.

а с другой — ставить под сомнение текущее положение вещей.

I came to realize that this, in and of itself,

Теперь я понимаю,

was a very purposeful form of education.

что это была сознательная стратегия воспитания.

One of my favorite educators, Brazilian author and scholar Paulo Freire,

Один из лучших теоретиков педагогики, бразильский учёный Паулу Фрейре,

speaks quite explicitly about the need for education

подробно рассматривает вопрос о необходимости воспитания

to be used as a tool for critical awakening and shared humanity.

как способа развить критическое мышление и гуманность.

In his most famous book, "Pedagogy of the Oppressed,"

В своей известнейшей книге «Педагогика угнетённых»

he states, "No one can be authentically human

он пишет: «Никто не может считаться подлинно гуманным,

while he prevents others from being so."

если он препятствует другим быть таковыми».

I've been thinking a lot about this lately, this idea of humanity,

В последнее время я часто думаю об этом, о понятии человечности,

and specifically, who in this world is afforded the privilege

и особенно о том, кому в этом мире дано право

of being perceived as fully human.

считаться человеком в полном смысле слова.

Over the course of the past several months,

В течение нескольких месяцев

the world has watched as unarmed black men, and women,

мир наблюдал за тем, как безоружные чёрные мужчины и женщины

have had their lives taken at the hands of police and vigilante.

гибли от рук полицейских и общественных патрульных.

These events and all that has transpired after them

Эти события и их последствия

have brought me back to my own childhood

напомнили о моём детстве и правилах,

and the decisions that my parents made about raising a black boy in America

которых придерживались мои родители, воспитывая чернокожего сына в Америке.

that growing up, I didn't always understand in the way that I do now.

Лишь сейчас я понимаю, зачем они это делали.

I think of how hard it must have been, how profoundly unfair it must have felt

Как трудно, наверно, им было осознавать всю несправедливость этого чувства —

for them to feel like they had to strip away parts of my childhood

чувства, будто вынужден лишать ребёнка детства,

just so that I could come home at night.

чтобы вечерами он возвращался домой.

For example, I think of how one night,

Я вспоминаю, как однажды,

when I was around 12 years old, on an overnight field trip to another city,

когда мне было лет 12, по пути в другой город мы остановились на ночлег;

my friends and I bought Super Soakers

мы с друзьями купили водяные пистолеты

and turned the hotel parking lot into our own water-filled battle zone.

и устроили на парковке отеля поле боя.

We hid behind cars,

Мы прятались за машинами,

running through the darkness that lay between the streetlights,

бегали в темноте между фонарями,

boundless laughter ubiquitous across the pavement.

заливая смехом всю округу.

But within 10 minutes,

Не прошло и десяти минут,

my father came outside, grabbed me by my forearm

как вышел отец, схватил меня за руку так,

and led me into our room with an unfamiliar grip.

как никогда раньше, и завёл в нашу комнату.

Before I could say anything,

Не успел я открыть рот и пожаловаться,

tell him how foolish he had made me look in front of my friends,

в какое глупое положение он поставил меня перед друзьями,

he derided me for being so naive.

отец отчитал меня за мою наивность.

Looked me in the eye, fear consuming his face,

Страх исказил его лицо, он посмотрел мне в глаза

and said, "Son, I'm sorry,

и сказал: «Прости, сын,

but you can't act the same as your white friends.

но ты не можешь вести себя, как твои белые друзья.

You can't pretend to shoot guns.

Ты не можешь понарошку стрелять.

You can't run around in the dark.

Тебе нельзя бегать в темноте.

You can't hide behind anything other than your own teeth."

Ни в одном месте ты не можешь прятаться».

I know now how scared he must have been,

Теперь я понимаю, как он, наверное, был напуган,

how easily I could have fallen into the empty of the night,

что я мог попасться в эту ловушку ночной пустоты,

that some man would mistake this water

что кто-то мог принять воду за пули,

for a good reason to wash all of this away.

и всё бы закончилось.

These are the sorts of messages I've been inundated with my entire life:

Я слышу такие советы всю свою жизнь:

Always keep your hands where they can see them, don't move too quickly,

держи руки на виду, не двигайся слишком быстро,

take off your hood when the sun goes down.

снимай капюшон, когда темнеет.

My parents raised me and my siblings in an armor of advice,

Родительские наставления стали бронёй, защищающей нас

an ocean of alarm bells so someone wouldn't steal the breath from our lungs,

в океане тревожных сигналов, чтобы наше дыхание вдруг не оборвалось

so that they wouldn't make a memory of this skin.

и о нас не остались лишь воспоминания.

So that we could be kids, not casket or concrete.

Чтобы видеть наше детство, а не гробы и бетонные плиты.

And it's not because they thought it would make us better than anyone else

Они учили нас не потому, что хотели сделать нас лучше других,

it's simply because they wanted to keep us alive.

а просто чтобы сохранить нам жизнь.

All of my black friends were raised with the same message,

На таких советах выросли все мои чернокожие друзья.

the talk, given to us when we became old enough

Эти беседы проводились с каждым в том возрасте,

to be mistaken for a nail ready to be hammered to the ground,

когда его уже могли посчитать злодеем и стереть с лица земли,

when people made our melanin synonymous with something to be feared.

в возрасте, когда цвет кожи становился синонимом опасности.

But what does it do to a child

А каково ребёнку расти,

to grow up knowing that you cannot simply be a child?

осознавая, что он просто не может вести себя как ребёнок?

That the whims of adolescence are too dangerous for your breath,

Что детские капризы смертельно опасны,

that you cannot simply be curious,

что любопытство наказуемо,

that you are not afforded the luxury of making a mistake,

что ошибки — непозволительная роскошь,

that someone's implicit bias

что можно не проснуться утром

might be the reason you don't wake up in the morning.

по вине чьих-то скрытых предрассудков.

But this cannot be what defines us.

Но это не должно нас характеризовать.

Because we have parents who raised us to understand

Ведь родители учили нас, что мы пришли в это мир,

that our bodies weren't meant for the backside of a bullet,

не чтобы гибнуть под пулями,

but for flying kites and jumping rope, and laughing until our stomachs burst.

а чтобы запускать воздушных змеев, прыгать со скакалкой, смеяться до колик.

We had teachers who taught us how to raise our hands in class,

Учителя объясняли, как поднимать руки на уроке,

and not just to signal surrender,

а не только по приказу «Сдавайся!»,

and that the only thing we should give up

как сохранять веру

is the idea that we aren't worthy of this world.

и не допускать мысли, что мы недостойны жить.

So when we say that black lives matter, it's not because others don't,

Мы отмечаем значимость жизни чернокожего не потому, что жизни других не важны;

it's simply because we must affirm that we are worthy of existing without fear,

тем самым мы заявляем, что достойны жить без страха,

when so many things tell us we are not.

даже когда происходящее вокруг говорит об обратном.

I want to live in a world where my son

Я хочу жить в мире, где мой сын

will not be presumed guilty the moment he is born,

не будет считаться виновным с момента рождения,

where a toy in his hand isn't mistaken for anything other than a toy.

где никто не усомнится в том, что предмет в его руке предназначен для игры.

And I refuse to accept that we can't build this world into something new,

Я верю, что наше общество можно изменить,

some place where a child's name

что мы можем жить в мире,

doesn't have to be written on a t-shirt, or a tombstone,

где детское имя не пишут на футболке или надгробии,

where the value of someone's life

где ценность чьей-то жизни

isn't determined by anything other than the fact that they had lungs,

определяется лишь тем, что он человек,

a place where every single one of us can breathe.

в мире, где каждый из нас может дышать свободно.

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)