Vincent Cochetel: I was held hostage for 317 days. Here's what I thought about…

Винсент Кошетель: Я провёл в плену 317 дней. Вот о чём я думал...

Переводчик: Guzel Bagmanova Редактор: Stanislav Korotygin

I cannot forget them.

Я не могу их забыть.

Their names were Aslan, Alik, Andrei,

Их звали Аслан, Алик, Андрей,

Fernanda, Fred, Galina, Gunnhild,

Фернанда, Фред, Галина, Гёниелд,

Hans, Ingeborg, Matti, Natalya,

Ганс, Ингенборг, Матти, Наталья,

Nancy, Sheryl, Usman, Zarema,

Нэнси, Шерил, Усман, Зарема,

and the list is longer.

и этот список можно продолжить.

For many, their existence, their humanity,

Для многих их существование, их человеческие качества

has been reduced to statistics,

были низведены до простой статистики,

coldly recorded as "security incidents."

равнодушно охарактеризованной как «нарушения безопасности».

For me, they were colleagues

Для меня они были коллегами,

belonging to that community of humanitarian aid workers

принадлежавшими к сообществу людей, оказывавших гуманитарную помощь,

that tried to bring a bit of comfort

пытавшихся немного облегчить

to the victims of the wars in Chechnya in the '90s.

жизнь пострадавших во время чеченской войны 90-х.

They were nurses, logisticians, shelter experts,

Они были медсёстрами, логистами, экспертами по жилью,

paralegals, interpreters.

помощниками юристов, переводчиками.

And for this service, they were murdered,

И за эту службу они были убиты,

their families torn apart,

их семьи разрушены,

and their story largely forgotten.

а их история почти забыта.

No one was ever sentenced for these crimes.

Никто так и не был осуждён за эти преступления.

I cannot forget them.

Я не могу забыть их.

They live in me somehow,

Они как-то живут во мне,

their memories giving me meaning every day.

их воспоминания наполняют смыслом каждый мой день.

But they are also haunting the dark street of my mind.

Но они продолжают являться мне в тёмных закоулках моих воспоминаний.

As humanitarian aid workers,

Как гуманитарные работники,

they made the choice to be at the side of the victim,

они сделали выбор — быть на стороне пострадавшего,

to provide some assistance, some comfort, some protection,

чтобы дать немного поддержки, немного утешения, немного защиты,

but when they needed protection themselves,

но когда защита понадобилась им самим,

it wasn't there.

они её не получили.

When you see the headlines of your newspaper these days

Посмотрите на сегодняшние заголовки газет

with the war in Iraq or in Syria --

о войнах в Ираке или Сирии —

aid worker abducted, hostage executed --

сотрудник гуманитарной организации похищен, заложник казнён —

but who were they?

но кем они были?

Why were they there?

Почему они там находились?

What motivated them?

Что их мотивировало?

How did we become so indifferent to these crimes?

Как мы стали настолько равнодушны к этим преступлениям?

This is why I am here today with you.

Именно поэтому я сегодня здесь перед вами.

We need to find better ways to remember them.

Как нам не потерять память о них?

We also need to explain the key values to which they dedicated their lives.

Мы должны объяснить главные ценности, которым они посвятили свои жизни.

We also need to demand justice.

Мы также должны потребовать справедливости.

When in '96 I was sent

Когда в 1996 году я был отправлен

by the United Nations High Commissioner for Refugees to the North Caucasus,

Верховным комиссаром ООН по делам беженцев на Северный Кавказ,

I knew some of the risks.

я уже знал об определённых рисках.

Five colleagues had been killed,

Пятеро коллег уже были убиты,

three had been seriously injured,

трое были серьёзно ранены,

seven had already been taken hostage.

семеро были взяты в заложники.

So we were careful.

Поэтому мы были осторожны.

We were using armored vehicles, decoy cars,

Мы использовали бронированные автомобили, подставные машины,

changing patterns of travel, changing homes,

меняли маршруты передвижения, меняли жилища —

all sorts of security measures.

все виды мер безопасности.

Yet on a cold winter night of January '98, it was my turn.

Однако холодной зимней ночью января 98-го пришла и моя очередь.

When I entered my flat in Vladikavkaz with a guard,

Когда я зашёл в свою квартиру во Владикавказе с телохранителем,

we were surrounded by armed men.

мы были окружены вооружёнными людьми.

They took the guard, they put him on the floor,

Они схватили телохранителя, повалили на пол,

they beat him up in front of me,

избили его на моих глазах,

tied him, dragged him away.

связали его и утащили.

I was handcuffed, blindfolded, and forced to kneel,

На меня надели наручники, завязали глаза и поставили на колени,

as the silencer of a gun pressed against my neck.

в то время как глушитель пистолета был прижат к моей шее.

When it happens to you,

Когда это происходит с тобой,

there is no time for thinking, no time for praying.

нет времени на раздумья, нет времени для молитв.

My brain went on automatic,

Мой мозг переключился на автопилот,

rewinding quickly the life I'd just left behind.

быстро перематывая всю жизнь назад.

It took me long minutes to figure out

Мне потребовались долгие минуты, чтобы понять,

that those masked men there were not there to kill me,

что эти люди в масках были там не для того, чтобы меня убить,

but that someone, somewhere, had ordered my kidnapping.

а просто кто-то где-то приказал меня похитить.

Then a process of dehumanization started that day.

В тот день я стал утрачивать человеческое достоинство.

I was no more than just a commodity.

Я стал просто товаром.

I normally don't talk about this,

Обычно я не говорю об этом,

but I'd like to share a bit with you some of those 317 days of captivity.

но я хочу рассказать вам о некоторых из этих 317 дней в плену.

I was kept in an underground cellar,

Меня держали в подвале,

total darkness,

в полной темноте

for 23 hours and 45 minutes every day,

по 23 часа и 45 минут каждый день,

and then the guards would come, normally two.

а затем обычно приходили два охранника.

They would bring a big piece of bread,

Они приносили большой кусок хлеба,

a bowl of soup, and a candle.

тарелку супа и свечу.

That candle would burn for 15 minutes,

Эта свеча горела 15 минут,

15 minutes of precious light,

15 минут драгоценного света,

and then they would take it away, and I returned to darkness.

и после они уносили её с собой, а я возвращался в темноту.

I was chained by a metal cable to my bed.

Я был привязан к кровати металлическим кабелем.

I could do only four small steps.

Я мог сделать только четыре маленьких шага.

I always dreamt of the fifth one.

Я всегда мечтал о пятом.

And no TV, no radio, no newspaper, no one to talk to.

Не было ни телевизора, ни радио, ни газет, никого, с кем можно было бы поговорить.

I had no towel, no soap, no toilet paper,

У меня не было ни полотенца, ни мыла, ни туалетной бумаги,

just two metal buckets open, one for water, for one waste.

только два металлических ведра — одно для воды, одно для отходов.

Can you imagine that mock execution can be a pastime for guards

Можете ли вы представить, что имитация казни может быть игрой для охраны,

when they are sadistic or when they are just bored or drunk?

если они садисты, или когда им скучно, или когда они пьяны?

We are breaking my nerves very slowly.

Я медленно приближался к сумасшествию.

Isolation and darkness are particularly difficult to describe.

Особенно тяжело описать изоляцию и темноту.

How do you describe nothing?

Как вы опишете ничто?

There are no words for the depths of loneliness I reached

Нет слов, чтобы описать глубину моего одиночества,

in that very thin border between sanity and madness.

это была тонкая грань между рассудком и помешательством.

In the darkness, sometimes I played imaginary games of checkers.

Иногда в темноте я играл в воображаемые шашки.

I would start with the black,

Я начинал с чёрных,

play with the white,

затем ходил белыми,

back to the black trying to trick the other side.

потом опять чёрными, пытаясь одурачить другую сторону.

I don't play checkers anymore.

Я больше не играю в шашки.

I was tormented by the thoughts of my family and my colleague, the guard, Edik.

Я мучился мыслями о своей семье и о коллеге Эдике, телохранителе.

I didn't know what had happened to him.

Я не знал, что с ним сталось.

I was trying not to think,

Пытаясь не думать,

I tried to fill up my time

я старался заполнить время,

by doing all sorts of physical exercise on the spot.

делая все виды физических упражнений на месте.

I tried to pray, I tried all sorts of memorization games.

Я пробовал молиться, пробовал все виды игр на запоминание.

But darkness also creates images and thoughts that are not normal.

Но темнота также создаёт ненормальные мысли и образы.

One part of your brain wants you to resist, to shout, to cry,

Одна часть твоего мозга хочет, чтобы ты сопротивлялся, кричал, плакал,

and the other part of the brain orders you to shut up

а другая приказывает тебе заткнуться

and just go through it.

и просто пережить это.

It's a constant internal debate; there is no one to arbitrate.

Это постоянный внутренний спор, который некому рассудить.

Once a guard came to me, very aggressively, and he told me,

Однажды ко мне пришёл охранник, он был очень агрессивен и сказал мне:

"Today you're going to kneel and beg for your food."

«Сегодня ты встанешь на колени и будешь выпрашивать еду».

I wasn't in a good mood, so I insulted him.

Я был не в настроении, поэтому я оскорбил его.

I insulted his mother, I insulted his ancestors.

Я оскорбил его мать, его предков.

The consequence was moderate: he threw the food into my waste.

Последствия были умеренными: он бросил еду в ведро с отходами.

The day after he came back with the same demand.

На следующий день он пришёл с тем же требованием.

He got the same answer,

И получил тот же ответ,

which had the same consequence.

который имел те же последствия.

Four days later, the body was full of pain.

Четыре дня спустя моё тело охватила невыносимая боль.

I didn't know hunger hurt so much when you have so little.

Я не знал, что голод может причинить такую боль, когда у тебя так мало пищи.

So when the guards came down,

Поэтому когда пришли охранники,

I knelt.

я встал на колени.

I begged for my food.

Я умолял дать мне еды.

Submission was the only way for me to make it to another candle.

Повиновение было единственным способом дожить до следующей свечи.

After my kidnapping,

После похищения

I was transferred from North Ossetia to Chechnya,

я был перевезён из Северной Осетии в Чечню —

three days of slow travel in the trunks of different cars,

три дня медленного путешествия в багажниках разных машин —

and upon arrival, I was interrogated

и после приезда на протяжении 11 дней

for 11 days by a guy called Ruslan.

меня допрашивал парень по имени Руслан.

The routine was always the same:

Процесс был всегда один и тот же:

a bit more light, 45 minutes.

чуть больше света, 45 минут.

He would come down to the cellar,

Он спускался в подвал,

he would ask the guards to tie me on the chair,

просил охранников привязать меня к стулу

and he would turn on the music loud.

и включал громкую музыку.

And then he would yell questions.

После он выкрикивал вопросы.

He would scream. He would beat me.

Он кричал. Он бил меня.

I'll spare you the details.

Я обойдусь без подробностей.

There are many questions I could not understand,

Было много вопросов, которые я не понимал,

and there are some questions I did not want to understand.

и были вопросы, которые я не хотел понимать.

The length of the interrogation was the duration of the tape:

Допрос длился, пока проигрывалась кассета:

15 songs, 45 minutes.

15 песен, 45 минут.

I would always long for the last song.

Я всегда очень ждал последнюю песню.

On one day, one night in that cellar, I don't know what it was,

Однажды ночью в этом подвале — я не знаю, что это было, —

I heard a child crying above my head,

я услышал, как над моей головой плачет ребёнок,

a boy, maybe two or three years old.

мальчик, может быть двух или трёх лет.

Footsteps, confusion, people running.

Шаги, замешательство, беготня.

So when Ruslan came the day after,

Когда Руслан пришёл ко мне на следующий день,

before he put the first question to me,

до того, как он задал свой первый вопрос,

I asked him, "How is your son today? Is he feeling better?"

я спросил: «Как дела у твоего сына? Он чувствует себя лучше?»

Ruslan was taken by surprise.

Руслан был удивлён.

He was furious that the guards may have leaked some details

Он был в ярости от того, что охранники могли рассказать

about his private life.

некоторые детали о его личной жизни.

I kept talking about NGOs supplying medicines to local clinics

Я продолжил говорить о том, как НПО поставляют лекарства в местные больницы,

that may help his son to get better.

которые могли бы помочь его сыну.

And we talked about education, we talked about families.

И мы разговорились об образовании, мы разговаривали о семьях.

He talked to me about his children.

Он рассказал мне о своих детях.

I talked to him about my daughters.

Я рассказал ему о своих дочерях.

And then he'd talk about guns, about cars, about women,

Потом он говорил об оружии, о машинах, о женщинах,

and I had to talk about guns, about cars, about women.

и я вынужден был говорить об оружии, о машинах и женщинах.

And we talked until the last song on the tape.

Мы разговаривали до последней песни на кассете.

Ruslan was the most brutal man I ever met.

Руслан был самым жестоким человеком в моей жизни.

He did not touch me anymore.

Он больше не прикасался ко мне.

He did not ask any other questions.

Он больше не задавал мне вопросов.

I was no longer just a commodity.

Я больше не был просто товаром.

Two days after, I was transferred to another place.

Спустя два дня меня перевезли в другое место.

There, a guard came to me, very close -- it was quite unusual --

Там ко мне подошёл охранник, очень близко, что было весьма необычно,

and he said with a very soft voice, he said,

и сказал очень тихо:

"I'd like to thank you

«Я хочу поблагодарить тебя

for the assistance your organization provided my family

за помощь, которую твоя организация оказала моей семье,

when we were displaced in nearby Dagestan."

когда нас переместили в соседний Дагестан».

What could I possibly reply?

Что я мог на это ответить?

It was so painful. It was like a blade in the belly.

Мне было так больно. Это было как получить нож в живот.

It took me weeks of internal thinking to try to reconcile

Мне потребовались недели раздумий, чтобы попытаться увязать между собой

the good reasons we had to assist that family

бывшие у нас веские причины помочь этой семье

and the soldier of fortune he became.

и тот факт, что он стал наёмником.

He was young, he was shy.

Он был молод и застенчив.

I never saw his face.

Я никогда не видел его лица.

He probably meant well.

Он, вероятно, хотел как лучше.

But in those 15 seconds,

Но за те 15 секунд

he made me question everything we did,

он заставил меня усомниться во всём, что мы сделали,

all the sacrifices.

во всех принесённых жертвах.

He made me think also how they see us.

Он также заставил думать меня о том, как они воспринимают нас.

Until then, I had assumed that they know why we are there

До этого момента я полагал, что они знают, почему мы здесь

and what we are doing.

и что мы делаем.

One cannot assume this.

Совсем необязательно.

Well, explaining why we do this is not that easy,

Объяснить, почему мы делаем это, не так легко,

even to our closest relatives.

даже самым близким.

We are not perfect, we are not superior,

Мы не идеальны, мы не совершенны,

we are not the world's fire brigade,

мы не войска быстрого реагирования,

we are not superheroes,

мы не супергерои,

we don't stop wars,

мы не останавливаем войны,

we know that humanitarian response is not a substitute for political solution.

мы знаем, что гуманитарная помощь — не замена политическому решению.

Yet we do this because one life matters.

Тем не менее мы делаем это, потому что даже одна жизнь имеет значение.

Sometimes that's the only difference you make --

Иногда это единственное, что вы можете сделать, —

one individual, one family, a small group of individuals --

помочь одному человеку, одной семье, маленькой группе людей —

and it matters.

и это имеет значение.

When you have a tsunami, an earthquake or a typhoon,

Когда происходит цунами, землятрясение или ураган,

you see teams of rescuers coming from all over the world,

вы видите, как со всего мира приезжают группы спасателей,

searching for survivors for weeks.

которые неделями ищут выживших.

Why? Nobody questions this.

Зачем? Никто не задаётся этим вопросом.

Every life matters,

Каждая жизнь имеет значение,

or every life should matter.

каждая жизнь должна иметь значение.

This is the same for us when we help refugees,

То же касается и нас, когда мы помогаем беженцам,

people displaced within their country by conflict, or stateless persons,

людям, покинувшим дома́ из-за конфликта, или людям без гражданства.

I know many people,

Я знаю многих людей,

when they are confronted by overwhelming suffering,

которые перед лицом невыносимых страданий

they feel powerless and they stop there.

чувствуют себя беспомощными и останавливаются.

It's a pity, because there are so many ways people can help.

Жаль, потому что есть так много способов, которыми люди могут помочь.

We don't stop with that feeling.

Мы не останавливаемся на этом чувстве.

Мы стараемся сделать всё, чтобы немного помочь,

We try to do whatever we can to provide some assistance,

дать некую защиту, поддержку.

some protection, some comfort.

We have to.

Мы обязаны.

We can't do otherwise.

Мы не можем поступить иначе.

It's what makes us feel, I don't know, simply human.

Это то, что заставляет нас просто ощущать себя людьми.

That's a picture of me the day of my release.

Это моя фотография в день освобождения.

Months after my release, I met the then-French prime minister.

Спустя месяцы после освобождения я встретился с премьер-министром Франции.

The second thing he told me:

Вторая вещь, которую он мне сказал:

"You were totally irresponsible to go to the North Caucasus.

«Вы повели себя абсолютно безответственно, когда поехали на Северный Кавказ.

You don't know how many problems you've created for us."

Вы не представляете, сколько проблем нам доставили».

It was a short meeting.

Это была короткая встреча.

(Laughter)

(Смех)

I think helping people in danger is responsible.

Я думаю, что помощь людям, находящимся в опасности, это ответственно.

In that war, that nobody seriously wanted to stop,

В той войне, которую никто не хотел остановить всерьёз,

and we have many of these today,

да и сейчас таких войн много,

bringing some assistance to people in need and a bit of protection

оказанная нами небольшая помощь и защита

was not just an act of humanity,

были не просто актом гуманности —

it was making a real difference for the people.

именно это и принесло реальную пользу людям.

Why could he not understand this?

Почему он не мог понять этого?

We have a responsibility to try.

Мы обязаны пытаться.

You've heard about that concept: Responsibility to Protect.

Вы слышали об этом принципе: «обязанность защищать».

Outcomes may depend on various parameters.

Результаты могут зависеть от разных параметров.

We may even fail, but there is worse than failing --

Мы можем потерпеть неудачу, но есть кое-что хуже провала —

it's not even trying when we can.

это вообще не пытаться, имея такую возможность.

Well, if you are met this way, if you sign up for this sort of job,

Если вы пойдёте этим путём, если вы пойдёте на такую работу,

your life is going to be full of joy and sadness,

ваша жизнь будет наполнена радостью и грустью,

because there are a lot of people we cannot help,

потому что есть много людей, которым мы не можем помочь,

a lot of people we cannot protect, a lot of people we did not save.

которых мы не можем защитить, которых мы не спасли.

I call them my ghost,

Я зову их своим призраком,

and by having witnessed their suffering from close,

и будучи свидетелем их страданий,

you take a bit of that suffering on yourself.

ты берёшь частичку этого страдания на себя.

Many young humanitarian workers

Многие молодые гуманитарные работники

go through their first experience with a lot of bitterness.

проходят через свой первый опыт с большим разочарованием.

They are thrown into situations where they are witness,

Их бросают в ситуации, когда они являются свидетелями,

but they are powerless to bring any change.

но бессильны что либо изменить.

They have to learn to accept it

Они должны научиться принимать это

and gradually turn this into positive energy.

и постепенно превращать это в положительную энергию.

It's difficult.

Это трудно.

Many don't succeed,

Многим это не удаётся,

but for those who do, there is no other job like this.

но для тех, кто смог, не существует лучшей работы, чем эта.

You can see the difference you make every day.

Ты видишь результаты своей работы ежедневно.

Humanitarian aid workers know the risk they are taking

Гуманитарные работники знают про риск, на который они идут

in conflict areas or in post-conflict environments,

в районах конфликта или постконфликтных средах,

yet our life, our job, is becoming increasingly life-threatening,

при этом наша жизнь, наша работа становятся всё более опасными,

and the sanctity of our life is fading.

а понятие о неприкосновенности нашей жизни сходит на нет.

Do you know that since the millennium,

Знаете ли вы, что с начала 2000 года

the number of attacks on humanitarian aid workers has tripled?

число покушений на сотрудников гуманитарых организаций утроилось?

2013 broke new records:

2013 год поставил новые рекорды:

155 colleagues killed,

155 коллег было убито,

171 seriously wounded,

171 серьёзно ранены,

134 abducted.

134 похищено.

So many broken lives.

Так много сломанных жизней.

Until the beginning of the civil war in Somalia in the late '80s,

До начала гражданской войны в Сомали в конце 80-х

humanitarian aid workers were sometimes victims

гуманитарные работники иногда становились жертвами

of what we call collateral damages,

так называемых сопутствующих разрушений,

but by and large we were not the target of these attacks.

но тогда мы не были целями этих атак.

This has changed.

Сейчас это изменилось.

Look at this picture.

Посмотрите на фотографию.

Baghdad, August 2003:

Багдад, август 2003 года:

24 colleagues were killed.

24 сослуживца убито.

Gone are the days when a U.N. blue flag or a Red Cross

Прошли те дни, когда синий флаг ООН или Красный Крест

would automatically protect us.

автоматически ставили нас под защиту.

Criminal groups and some political groups

Криминальные группы и некоторые политические группировки

have cross-fertilized over the last 20 years,

помогали друг друг последние 20 лет.

and they've created these sort of hybrids

Они создали своего рода гибрид,

with whom we have no way of communicating.

с которым у нас нет способа общения.

Humanitarian principles are tested, questioned, and often ignored,

Гуманитарные принципы испытываются, ставятся под сомнение и часто игнорируются,

but perhaps more importantly, we have abandoned the search for justice.

но что более важно, мы перестали добиваться справедливости.

There seems to be no consequence whatsoever

Те, кто подвергают атакам гуманитарных работников,

for attacks against humanitarian aid workers.

не несут никакого наказания.

After my release, I was told not to seek any form of justice.

После моего освобождения мне посоветовали не искать справедливости.

It won't do you any good, that's what I was told.

Это не даст тебе ничего хорошего — вот что мне сказали.

Plus, you're going to put in danger the life of other colleagues.

Вдобавок ты поставишь под угрозу жизнь своих коллег.

It took me years to see the sentencing

Мне понадобились годы, чтобы увидеть вынесение приговора

of three people associated with my kidnapping,

троим людям, причастным к моему похищению,

but this was the exception.

но это было исключение.

There was no justice for any of the humanitarian aid workers

Не было никакой справедливости в отношении гуманитарных работников,

killed or abducted in Chechnya between '95 and '99,

убитых или похищенных в Чечне между 1995 и 1999 гг.,

and it's the same all over the world.

и то же самое происходит и во всём остальном мире.

This is unacceptable.

Это неприемлемо.

This is inexcusable.

Это непростительно.

Attacks on humanitarian aid workers are war crimes in international law.

Нападение на гуманитарных работников — военное преступление в международном праве.

Those crimes should not go unpunished.

Эти преступления не должны оставаться безнаказанными.

We must end this cycle of impunity.

Мы должны остановить этот круг безнаказанности.

We must consider that those attacks against humanitarian aid workers

Мы должны признать, что покушения против гуманитарных работников

are attacks against humanity itself.

являются атаками на всё человечество в целом.

That makes me furious.

Это приводит меня в ярость.

I know I'm very lucky compared to the refugees I work for.

Я знаю, что я счастливчик в сравнении с беженцами, для которых я работаю.

I don't know what it is to have seen my whole town destroyed.

Я не знаю, каково увидеть, что весь твой город уничтожен.

I don't know what it is to have seen my relatives shot in front of me.

Я не знаю, каково увидеть, как родных расстреливают на твоих глазах.

I don't know what it is to lose the protection of my country.

Я не знаю, каково потерять защиту своей страны.

I also know that I'm very lucky compared to other hostages.

Я также знаю, что я счастливчик в сравнении со многими пленными.

Four days before my eventful release, four hostages were beheaded

За 4 дня до моего освобождения четыре заложника были обезглавлены

a few miles away from where I was kept in captivity.

в нескольких километрах от того места, где меня держали.

Why them?

Почему они?

Why am I here today?

Почему я сегодня здесь?

No easy answer.

Нет простых ответов.

I was received with a lot of support that I got from my relatives,

Освободившись, я получил огромную поддержку от своих близких,

from colleagues, from friends, from people I didn't know.

коллег, друзей, людей, которых я не знаю.

They have helped me over the years to come out of the darkness.

Они помогали мне годами, вызволяя меня из темноты.

Not everyone was treated with the same attention.

Не с каждым обращались с тем же вниманием.

How many of my colleagues, after a traumatic incident,

Сколько моих коллег свели счёты с жизнью,

took their own life?

пережив трагедию?

I can count nine that I knew personally.

Я могу насчитать 9, которых я знал лично.

How many of my colleagues went through a difficult divorce

Сколько моих коллег развелись

after a traumatic experience

после трагического опыта,

because they could not explain anything anymore to their spouse?

потому что они больше ничего не могли объяснить своим супругам?

I've lost that count.

Я потерял им счёт.

There is a price for this type of life.

Такому образу жизни есть своя цена.

In Russia, all war monuments have this beautiful inscription at the top.

В России на всех военных памятниках есть прекрасная надпись.

It says, (In Russian)

Она гласит: (по-русски)

"No one is forgotten, nothing is forgotten."

«Никто не забыт, ничто не забыто».

I do not forget my lost colleagues.

Я не забуду своих коллег, которых потерял.

I cannot forget anything.

Я ничего не смогу забыть.

I call on you to remember their dedication

Я призываю вас помнить их самоотверженность

and demand that humanitarian aid workers around the world

и требую, чтобы гуманитарные работники всего мира

be better protected.

были лучше защищены.

We should not let that light of hope they have brought to be switched off.

Мы не должны дать угаснуть свету надежды, который они принесли.

After my ordeal, a lot of colleagues asked me, "But why do you continue?

После моего испытания многие коллеги спросили меня: «Почему ты продолжаешь?

Why do you do this sort of job?

Зачем ты делаешь эту работу?

Why do you have to go back to it?"

Зачем ты вернулся к ней?»

My answer was very simple:

Мой ответ был прост:

If I had quit,

«Если бы я ушёл,

that would have meant my kidnapper had won.

это бы значило, что мои похитители победили.

They would have taken my soul

Они забрали бы мою душу

and my humanity.

и мою человеческую сущность».

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)