Why should you read Flannery O’Connor? - Iseult Gillespie

Переводчик: Вадим Гузик Редактор: Ростислав Голод

A garrulous grandmother and a roaming bandit face off on a dirt road.

На лесной дороге повстречались болтливая бабуля и беглый рецидивист.

A Bible salesman lures a one-legged philosopher into a barn.

Торговец Библией заманивает в сарай философствующую одноногую девушку.

A traveling handyman teaches a deaf woman her first word on an old plantation.

Странствующий мастер на все руки учит на старой плантации глухую первому слову.

From her farm in rural Georgia,

Живя на ферме в Джорджии

surrounded by a flock of pet birds,

в окружении огромного количества домашней птицы,

Flannery O’Connor scribbled tales of outcasts,

Фланнери О'Коннор сочиняет рассказы об отбросах общества,

intruders and misfits staged in the world she knew best:

пришлых дельца́х и изгоях в контексте хорошо знакомого ей мира —

the American South.

Американского Юга.

She published two novels,

Она написала два романа,

but is perhaps best known for her short stories,

но, возможно, гораздо большую известность писательнице принесли небольшие рассказы

which explored small-town life with stinging language, offbeat humor,

о жизни в маленьких городах с присущими им язвительными выражениями,

and delightfully unsavory scenarios.

неординарным юмором и сюжетами из разряда «нарочно не придумаешь».

In her spare time O’Connor drew cartoons,

В свободное время О'Коннор увлекалась рисованием карикатур,

and her writing is also brimming with caricature.

сатирой также наполнены её произведения.

In her stories, a mother has a face “as broad and innocent as a cabbage,”

В её рассказах читаем, что у матери лицо «круглое и безмятежное, как капуста»,

a man has as much drive as a “floor mop,”

у мужчины было не больше воли, чем у «половой швабры»,

and one woman’s body is shaped like “a funeral urn.”

а тело женщины имело очертания «погребальной урны».

The names of her characters are equally sly.

Имена её героев также непростые.

Take the story “The Life You Save May be Your Own,”

Возьмём рассказ «Береги чужую жизнь — спасёшь свою»,

where the one-handed drifter Tom Shiftlet wanders into the lives

в котором однорукий перекати-поле по имени Том Шифтлет внезапно появляется

of an old woman named Lucynell Crater

в жизни старой женщины по имени Люсинел Крейтер

and her deaf and mute daughter.

и её глухонемой дочери.

Though Mrs. Crater is self-assured,

Хотя Миссис Крейтер властная женщина,

her isolated home is falling apart.

её дом на отшибе постепенно разваливается.

At first, we may be suspicious of Shiftlet’s motives

Вначале мы подозреваем, что в мотивах Шифтлета не всё так чисто,

when he offers to help around the house,

когда он бескорыстно предлагает ей помощь по дому,

but O’Connor soon reveals the old woman to be

но О'Коннор вскоре даёт нам понять, что старуха тоже вынашивает

just as scheming as her unexpected guest–

определённые планы в отношении незваного гостя,

and rattles the reader’s presumptions about who has the upper hand.

но вскоре все предположения о том, кто выйдет победителем, рушатся.

For O’Connor, no subject was off limits.

Для О'Коннор не существовало запретных тем.

Though she was a devout Catholic,

Хотя она и была глубоко верующей католичкой,

she wasn’t afraid to explore the possibility

она не боялась подвергать анализу

of pious thought and unpious behavior

возможность сосуществования в одном и том же человеке

co-existing in the same person.

набожных мыслей и дурных поступков.

In her novel The Violent Bear it Away,

В романе «Царство небесное силою берётся»

the main character grapples with the choice to become a man of God –

главный герой борется c выбором, пытаясь вести праведную жизнь,

but also sets fires and commits murder.

он совершает поджоги и убийство.

The book opens with the reluctant prophet in a particularly compromising position:

В начале романа «пророк по неволе» находится в щекотливом положении:

“Francis Marion Tarwater’s uncle had been dead for only half a day

«Не прошло и дня с тех пор, как дед Фрэнсиса Мариона Таруотера помер,

when the boy got too drunk to finish digging his grave.”

а мальчишка был уже в стельку пьян, и ему не удалось вырыть старику могилу».

This leaves a passerby to “drag the body from the breakfast table

И посторонний «оттащил покойника от стола, где тот сидел

за накрытым завтраком, и похоронил его как подобает,

where it was still sitting and bury it […]

with enough dirt on top to keep the dogs from digging it up.”

а могильный холм сделал достаточно высоким, чтобы его не разрыли собаки».

Though her own politics are still debated,

Несмотря на то, что её политические взгляды до сих пор вызывают споры,

O’Connor’s fiction could also be attuned to the racism of the South.

проза О'Коннор вписывается в контекст существовавшего расизма на Юге США.

In “Everything that Rises Must Converge,”

В рассказе «На вершине все тропы сходятся»

she depicts a son raging at his mother’s bigotry.

она рассказывает про сына, который злится на предрассудки матери.

But the story reveals that he has his own blind spots

Однако в ходе повествования выясняется, что и у него есть заблуждения,

and suggests that simply recognizing evil

а простое признание зла

doesn’t exempt his character from scrutiny.

не освобождает героя от критики.

Even as O’Connor probes the most unsavory aspects of humanity,

Даже то, что в прозе О'Коннор затрагивает неприятные аспекты в поведении людей,

she leaves the door to redemption open a crack.

она оставляет чуть приоткрытой дверь к спасению души.

In “A Good Man is Hard to Find,”

В рассказе «Хорошего человека найти не легко»

she redeems an insufferable grandmother for forgiving a hardened criminal,

искупление для невыносимой старухи наступает, когда она прощает преступника,

even as he closes in on her family.

напавшего на её семью.

Though we might balk at the price the woman pays for this redemption,

И хотя ужасает то, какую цену женщина заплатила за это искупление,

we’re forced to confront the nuance in moments

писательница заставляет нас в деталях переживать случившееся,

we might otherwise consider purely violent or evil.

те моменты, которые бы мы сочли абсолютно жестокими и отвратительными.

O’Connor’s mastery of the grotesque

О'Коннор мастерски владеет искусством гротеска,

and her explorations of the insularity and superstition of the South

в своём творчестве она исследует изолированность и предрассудки Юга,

led her to be classified as a Southern Gothic writer.

именно поэтому писательница считается представительницей жанра южной готики.

But her work pushed beyond the purely ridiculous

В своём творчестве она выходит далеко за рамки традиционных черт,

and frightening characteristics associated with the genre

to reveal the variety and nuance of human character.

присущих жанру, — абсурдности и ужаса происходящего, —

и умело описывает полутона и тонкости человеческой натуры.

She knew some of this variety was uncomfortable,

Писательница осознавала, что не всем это может нравиться

and that her stories could be an acquired taste –

и что её произведения очень «на любителя»,

but she took pleasure in challenging her readers.

но ей нравилось создавать трудности своим читателям.

O’Connor died of lupus at the age of 39,

О'Коннор умерла от волчанки в возрасте 39 лет,

after the disease had mostly confined her to her farm in Georgia for twelve years.

последние 12 лет жизни из-за болезни она вынуждена была жить на ферме в Джорджии.

During those years,

За эти годы

she penned much of her most imaginative work.

она написала бóльшую часть своих произведений.

Her ability to flit between revulsion and revelation

Способность сочетать в творчестве омерзительное c возвышенным

continues to draw readers to her endlessly surprising fictional worlds.

продолжает так нравиться читателям в литературных мирах её произведений.

As her character Tom Shiftlet notes,

И как замечает герой рассказа Том Штифлет:

the body is “like a house:

«Тело, сударыня, как дом,

it don’t go anywhere,

стои́т на месте — и всё,

but the spirit, lady, is like an automobile:

а душа — она вроде автомобиля,

always on the move.”

всегда в движении, всегда…»