Could a drug prevent depression and PTSD? | Rebecca Brachman

Translator: Joseph Geni Reviewer: Joanna Pietrulewicz

Переводчик: Guzel Itbaeva Редактор: Полина Гурина

Это туберкулёзное отделение,

This is a tuberculosis ward,

и когда бы сделано это фото, в конце 1800-х,

and at the time this picture was taken in the late 1800s,

one in seven of all people

один из семи человек в мире

died from tuberculosis.

умирал от туберкулёза.

We had no idea what was causing this disease.

Мы не представляли, чем была вызвана болезнь.

Было предположение,

The hypothesis was actually

it was your constitution that made you susceptible.

что собственная конституция делала некоторых более восприимчивыми.

And it was a highly romanticized disease.

Болеть туберкулёзом было романтично.

It was also called consumption,

Его также называли чахоткой.

Это была болезнь поэтов,

and it was the disorder of poets

and artists and intellectuals.

артистов и интеллектуалов.

Некоторые серьёзно считали, что она повышает чувствительность

And some people actually thought it gave you heightened sensitivity

and conferred creative genius.

и наделяет творческим гением.

By the 1950s,

В 1950-х мы уже знали,

we instead knew that tuberculosis was caused

что причина туберкулёза —

by a highly contagious bacterial infection,

высоко заразная бактериальная инфекция.

which is slightly less romantic,

Это не так романтично,

но, с другой стороны,

but that had the upside

of us being able to maybe develop drugs to treat it.

это значило, что от него, вероятно, можно найти лекарство.

So doctors had discovered a new drug, iproniazid,

Врачи открыли ипрониазид,

that they were optimistic might cure tuberculosis,

который, как они надеялись, сможет излечить туберкулёз,

и дали его пациентам,

and they gave it to patients,

and patients were elated.

и пациенты были в восторге.

They were more social, more energetic.

Они стали более общительными и энергичными,

One medical report actually says they were "dancing in the halls."

даже «танцевали в коридорах», согласно одному из отчётов.

And unfortunately,

Но, к сожалению,

лучше им не становилось.

this was not necessarily because they were getting better.

A lot of them were still dying.

Многие всё равно умирали.

Another medical report describes them as being "inappropriately happy."

Другой отчёт описывает их «неуместно счастливыми».

And that is how the first antidepressant was discovered.

Так были изобретены антидепрессанты.

So accidental discovery is not uncommon in science,

Случайные открытия не редки в науке.

Но эти счастливые случайности

but it requires more than just a happy accident.

You have to be able to recognize it for discovery to occur.

необходимо уметь распознавать.

As a neuroscientist, I'm going to talk to you a little bit

Из своего опыта нейробиолога

about my firsthand experience

я хочу вам рассказать

with whatever you want to call the opposite of dumb luck --

не о шальной,

let's call it smart luck.

а о просчитанной удаче.

But first, a bit more background.

Но для начала экскурс в историю.

Thankfully, since the 1950s,

К счастью, после 1950-х

мы изобрели несколько других средств и теперь можем лечить туберкулёз.

we've developed some other drugs and we can actually now cure tuberculosis.

И по крайней мере в США, не факт, что и в других странах,

And at least in the United States, though not necessarily in other countries,

we have closed our sanitoriums

были закрыты санатории,

and probably most of you are not too worried about TB.

и большинство из вас туберкулёз, вероятно, не беспокоит.

But a lot of what was true in the early 1900s

Но всё, что можно было сказать в 1900-х

about infectious disease,

об инфекционных заболеваниях,

we can say now about psychiatric disorders.

сегодня применимо к психиатрическим.

We are in the middle of an epidemic of mood disorders

В разгаре эпидемия таких аффективных расстройств,

like depression and post-traumatic stress disorder, or PTSD.

как депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство, или ПТСР.

One in four of all adults in the United States

В США один из четырёх взрослых

suffers from mental illness,

страдает от психического расстройства,

which means that if you haven't experienced it personally

и, если вы не прошли через это сами,

or someone in your family hasn't,

или кто-то в вашей семье,

it's still very likely that someone you know has,

велика вероятность, что кто-то из ваших знакомых мог,

though they may not talk about it.

просто они об этом не говорят.

Depression has actually now surpassed

Депрессия превзошла

HIV/AIDS, malaria, diabetes and war

ВИЧ, СПИД, малярию, диабет и войну

as the leading cause of disability worldwide.

как лидирующая в мире причина ограниченной дееспособности.

And also, like tuberculosis in the 1950s,

И точно так же, как с туберкулёзом в 1950-х,

we don't know what causes it.

мы не знаем, что её вызывает.

Once it's developed, it's chronic,

Развившись однажды,

lasts a lifetime,

она переходит в хроническую,

and there are no known cures.

и она неизлечима.

The second antidepressant we discovered,

Второй антидепрессант был выведен

also by accident, in the 1950s,

также случайно, в 1950-х,

from an antihistamine that was making people manic,

из антигистаминного препарата, повышавшего возбудимость людей,

imipramine.

имипрамина.

And in both the case of the tuberculosis ward and the antihistamine,

В обоих случаях: и с туберкулёзом, и с антигистамином —

someone had to be able to recognize

кто-то должен был распознать,

that a drug that was designed to do one thing --

что лекарство от одного заболевания —

туберкулёза или аллергии —

treat tuberculosis or suppress allergies --

could be used to do something very different --

может быть использовано для чего-то совершенно другого —

treat depression.

для лечения депрессии.

And this sort of repurposing is actually quite challenging.

А распознать это очень сложно.

When doctors first saw this mood-enhancing effect of iproniazid,

Когда врачи заметили, что ипрониазид улучшает настроение,

they didn't really recognize what they saw.

они не осознали по-настоящему значение увиденного.

They were so used to thinking about it

Они так привыкли думать об этом средстве

from the framework of being a tuberculosis drug

в контексте лечения туберкулёза,

that they actually just listed it

что просто отметили это

as a side effect, an adverse side effect.

как неблагоприятный побочный эффект.

As you can see here,

Как вы можете видеть,

a lot of these patients in 1954 are experiencing severe euphoria.

пациенты 1954-го года испытывали сильнейшую эйфорию.

And they were worried that this might somehow interfere

Врачи беспокоились, что это может помешать

with their recovering from tuberculosis.

излечению пациентов от туберкулёза.

So they recommended that iproniazid only be used in cases of extreme TB

Поэтому ипрониазид рекомендовали использовать только в крайних случаях

and in patients that were highly emotionally stable,

на пациентах с устойчивой психикой,

which is of course the exact opposite of how we use it as an antidepressant.

в противоположность использованию его в качестве антидепрессанта.

Привычка следить за действием лекарства на одну определённую болезнь

They were so used to looking at it from the perspective of this one disease,

they could not see the larger implications for another disease.

мешала им увидеть его ещё больший эффект для лечения другой.

And to be fair, it's not entirely their fault.

Справедливости ради, это не совсем их вина,

мы все подвержены функциональным стереотипам.

Functional fixedness is a bias that affects all of us.

It's a tendency to only be able to think of an object

Тенденции думать о предмете только в контексте

in terms of its traditional use or function.

традиционных функций и способов применения.

And mental set is another thing. Right?

Другая вещь — ментальная установка.

That's sort of this preconceived framework

Это своего рода заранее заданная схема,

with which we approach problems.

по которой мы решаем проблемы.

And that actually makes repurposing pretty hard for all of us,

Она сильно усложняет перепрофилирование,

which is, I guess, why they gave a TV show to the guy who was,

из-за чего, видимо, целый сериал посвятили парню,

like, really great at repurposing.

который отлично с этим справлялся.

(Laughter)

(Смех)

So the effects in both the case of iproniazid and imipramine,

Побочные эффекты ипрониазида и имипрамина

they were so strong --

были очень сильны,

there was mania, or people dancing in the halls.

приводили к мании и танцам в коридорах.

It's actually not that surprising they were caught.

Неудивительно, что их заметили.

But it does make you wonder what else we've missed.

Но это заставляет задуматься, что мы ещё пропустили?

Ипрониазид и имипрамин —

So iproniazid and imipramine,

they're more than just a case study in repurposing.

это не только пример перепрофилирования.

They have two other things in common that are really important.

У них есть ещё две важные общие черты.

One, they have terrible side effects.

Во-первых, ужасные побочные эффекты.

That includes liver toxicity,

Интоксикация печени,

weight gain of over 50 pounds,

набор в весе более 22-х килограмм,

suicidality.

склонность к суициду.

And two, they both increase levels of serotonin,

Во-вторых, оба повышают уровень серотонина,

which is a chemical signal in the brain,

химического стимулятора мозга,

or a neurotransmitter.

или нейротрансмиттера.

And those two things together, right, one or the two,

Обе вещи по отдельности,

may not have been that important,

возможно, не так уж и важны,

but the two together meant that we had to develop safer drugs,

но вместе они говорят о том, что нужно выработать более безопасное лекарство

and that serotonin seemed like a pretty good place to start.

и начинать надо с серотонина.

So we developed drugs to more specifically focus on serotonin,

Были разработаны селективные ингибиторы

the selective serotonin reuptake inhibitors, so the SSRIs,

обратного захвата серотонина (СИОЗС),

the most famous of which is Prozac.

самый известный из которых — Прозак.

Это было 30 лет назад,

And that was 30 years ago,

и с тех пор мы, в основном, оптимизировали данные лекарства.

and since then we have mostly just worked on optimizing those drugs.

And the SSRIs, they are better than the drugs that came before them,

СИОЗС сегодня гораздо лучше, чем их предшественники,

but they still have a lot of side effects,

но у них по-прежнему много побочных эффектов,

таких как набор веса, бессонница,

including weight gain, insomnia,

склонность к суициду...

suicidality --

и долгое время ожидания, пока препарат подействует:

and they take a really long time to work,

something like four to six weeks in a lot of patients.

от четырёх до шести недель для многих пациентов.

Это в лучшем случае,

And that's in the patients where they do work.

There are a lot of patients where these drugs don't work.

на многих данные лекарства просто не действуют.

А это значит, что сегодня, в 2016,

And that means now, in 2016,

we still have no cures for any mood disorders,

у нас всё ещё нет средств ни от одного аффективного расстройства,

just drugs that suppress symptoms,

только препараты, подавляющие симптомы,

which is kind of the difference between taking a painkiller for an infection

что соответствует приёму болеутоляющего при инфекции

versus an antibiotic.

вместо антибиотика.

A painkiller will make you feel better,

Вы почувствуете себя лучше,

but is not going to do anything to treat that underlying disease.

но не вылечитесь.

And it was this flexibility in our thinking

Гибкость ума позволила нам распознать,

что ипрониазид и имипрамин

that let us recognize that iproniazid and imipramine

можно перепрофилировать,

could be repurposed in this way,

что привело нас к гипотезе о серотонине,

which led us to the serotonin hypothesis,

на которой мы, по иронии, и зациклились.

which we then, ironically, fixated on.

This is brain signaling, serotonin,

Это передатчик сигналов мозга, серотонин,

from an SSRI commercial.

из рекламы СИОЗС,

In case you're not clear, this is a dramatization.

это драматизация, если вдруг не понятно.

And in science, we try and remove our bias, right,

В науке мы пытаемся избавляться от предвзятостей,

by running double-blinded experiments

проводя эксперименты двойным слепым методом

или исключая статистику при определении результатов.

or being statistically agnostic as to what our results will be.

But bias creeps in more insidiously in what we choose to study

Но предвзятость закрадывается в наш выбор того,

and how we choose to study it.

что и как мы изучаем.

So we've focused on serotonin now for the past 30 years,

Мы зациклены на серотонине вот уже 30 лет,

often to the exclusion of other things.

вплоть до исключения всего остального.

We still have no cures,

Лекарств так и нет,

and what if serotonin isn't all there is to depression?

а что, если серотонин — не панацея от депрессии?

What if it's not even the key part of it?

Может, он вовсе и не ключ к решению?

That means no matter how much time

И независимо от того, сколько времени,

or money or effort we put into it,

денег или усилий мы вложим,

it will never lead to a cure.

это никогда не приведёт к лекарству.

In the past few years, doctors have discovered

Врачи недавно открыли,

возможно, первый после СИОЗС по-настоящему новый антидепрессант:

probably what is the first truly new antidepressant since the SSRIs,

Calypsol,

Калипсол,

and this drug works very quickly, within a few hours or a day,

и он срабатывает очень быстро — в течение нескольких часов или дня.

and it doesn't work on serotonin.

Он воздействует не на серотонин,

It works on glutamate, which is another neurotransmitter.

а на другой нейротрансмиттер: глютамин.

And it's also repurposed.

И у него было другое назначение:

It was traditionally used as anesthesia in surgery.

анестезия при операциях.

But unlike those other drugs,

Но в отличие от других лекарств,

which were recognized pretty quickly,

которые распознали достаточно быстро,

у нас ушло 20 лет,

it took us 20 years

to realize that Calypsol was an antidepressant,

чтобы понять, что Калипсол — антидепрессант,

despite the fact that it's actually a better antidepressant,

несмотря на то, что он, вероятно, лучше как антидепрессант,

probably, than those other drugs.

чем другие препараты.

It's actually probably because of the fact that it's a better antidepressant

И, вероятно, именно потому что он лучше,

нам было сложнее его распознать.

that it was harder for us to recognize.

Его эффекты не проявлялись в виде мании.

There was no mania to signal its effects.

So in 2013, up at Columbia University,

В 2013 году в Колумбийском университете

I was working with my colleague,

я и моя коллега,

Dr. Christine Ann Denny,

доктор Кристин Энн Денни,

and we were studying Calypsol as an antidepressant in mice.

тестировали Калипсол на мышах.

And Calypsol has, like, a really short half-life,

У него очень короткий период полураспада,

which means it's out of your body within a few hours.

то есть он покидает организм в течение нескольких часов.

And we were just piloting.

И мы лишь испытывали его.

Мы делали мышам укол

So we would give an injection to mice,

and then we'd wait a week,

и только спустя неделю

and then we'd run another experiment to save money.

проводили другой эксперимент, чтобы сэкономить деньги.

В одном из моих экспериментов

And one of the experiments I was running,

we would stress the mice,

мы подвергали мышей стрессу,

and we used that as a model of depression.

таким образом моделируя депрессию.

Поначалу казалось, что это не работает.

And at first it kind of just looked like it didn't really work at all.

So we could have stopped there.

Мы бы на этом остановились.

But I have run this model of depression for years,

Но, работая годами над этой моделью депрессии,

and the data just looked kind of weird.

я заметила, что данные выглядят странно

It didn't really look right to me.

и не совсем правильно.

So I went back,

Поэтому мы снова

and we reanalyzed it

проанализировали данные

на основе того, получили ли мыши инъекцию Калипсола

based on whether or not they had gotten that one injection of Calypsol

a week beforehand.

неделей раньше.

And it looked kind of like this.

Вот как это выглядит.

So if you look at the far left,

Если вы посмотрите в крайний левый угол,

если поместить мышь в новое пространство,

if you put a mouse in a new space,

this is the box, it's very exciting,

в эту коробку, это очень увлекательно,

a mouse will walk around and explore,

мышь будет ходить вокруг и осматриваться,

розовая линия показывает маршрут.

and you can see that pink line is actually the measure of them walking.

And we also give it another mouse in a pencil cup

Мы также подсаживаем к ней другую мышь в чашке,

that it can decide to interact with.

с которой она может взаимодействовать.

This is also a dramatization, in case that's not clear.

Это драматизация, если не совсем ясно.

And a normal mouse will explore.

Нормальная мышь будет осматриваться.

It will be social.

Общаться.

Check out what's going on.

Узнавать, что происходит.

Подвергнутая стрессу мышь

If you stress a mouse in this depression model,

which is the middle box,

в средней коробке

перестаёт быть общительной, любопытной.

they aren't social, they don't explore.

Они, в основном, прячутся сзади в углу, за чашкой.

They mostly just kind of hide in that back corner, behind a cup.

А мыши, получившие инъекцию Калипсола,

Yet the mice that had gotten that one injection of Calypsol,

справа от вас,

here on your right,

оставались любопытными и общительными.

they were exploring, they were social.

They looked like they had never been stressed at all,

Казалось, что они никогда не подвергались стрессу,

что невозможно.

which is impossible.

So we could have just stopped there,

Мы могли бы на этом и остановиться,

but Christine had also used Calypsol before as anesthesia,

но Кристин ранее использовала Калипсол для анестезии

и несколько лет назад заметила,

and a few years ago she had seen

that it seemed to have some weird effects on cells

что он странно воздействовал на клетки

и имел другие эффекты,

and some other behavior

that also seemed to last long after the drug,

казалось, длившиеся намного дольше срока действия препарата,

maybe a few weeks.

до нескольких недель.

So we were like, OK,

Мы согласились,

maybe this is not completely impossible,

что это возможно,

но были полны скептицизма.

but we were really skeptical.

So we did what you do in science when you're not sure,

И мы поступили, как принято в науке в случае сомнений:

and we ran it again.

повторили испытания.

And I remember being in the animal room,

Я была в комнате с животными,

moving mice from box to box to test them,

переселяя мышей из коробки в коробку,

and Christine was actually sitting on the floor with the computer in her lap

а Кристин сидела на полу с компьютером на коленях,

so the mice couldn't see her,

чтобы мыши её не видели,

and she was analyzing the data in real time.

и по ходу анализировала информацию.

And I remember us yelling,

И я помню, как мы кричали,

which you're not supposed to do in an animal room where you're testing,

что не положено делать в помещении, где проводятся испытания,

because it had worked.

потому что всё сработало.

It seemed like these mice were protected against stress,

Казалось, эти мыши были защищены от стресса,

or they were inappropriately happy, however you want to call it.

или были неуместно счастливы, называйте, как хотите.

And we were really excited.

А мы были очень взбудоражены.

And then we were really skeptical, because it was too good to be true.

Но потом подумали, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

So we ran it again.

И мы повторили испытания.

And then we ran it again in a PTSD model,

А потом повторили их на модели ПТСР

and we ran it again in a physiological model,

и физиологической модели,

where all we did was give stress hormones.

где мы всего лишь давали мышам гормоны стресса.

And we had our undergrads run it.

И наши студенты,

And then we had our collaborators halfway across the world in France run it.

и коллеги через полмира во Франции

And every time someone ran it, they confirmed the same thing.

с каждым испытанием подтверждали,

что одна инъекция Калипсола

It seemed like this one injection of Calypsol

was somehow protecting against stress for weeks.

защищает от стресса на недели.

And we only published this a year ago,

Мы опубликовали результаты год назад,

но с тех пор ряд независимых лабораторий подтвердил этот эффект.

but since then other labs have independently confirmed this effect.

So we don't know what causes depression,

Мы не знаем, в чём причины депрессии,

but we do know that stress is the initial trigger

но знаем, что она начинается со стресса

in 80 percent of cases,

в 80% случаев.

and depression and PTSD are different diseases,

Депрессия и ПТСР — два разных заболевания,

but this is something they share in common.

но это то, что их объединяет.

Right? It is traumatic stress

Травмирующий стресс —

like active combat or natural disasters

боевые действия, стихийные бедствия,

or community violence or sexual assault

общественное или сексуальное насилие —

вызывает посттравматическое стрессовое расстройство,

that causes post-traumatic stress disorder,

and not everyone that is exposed to stress develops a mood disorder.

но не у каждого, подвергшегося стрессу, развивается аффективное расстройство.

And this ability to experience stress and be resilient

Эта способность противостоять стрессу

and bounce back and not develop depression or PTSD

и не поддаваться ПТСР или депрессии

is known as stress resilience,

известна как устойчивость к стрессу,

and it varies between people.

и она у каждого различна.

And we have always thought of it as just sort of this passive property.

Мы всегда думали об этом как о неком пассивном свойстве.

Это отсутствие факторов восприимчивости

It's the absence of susceptibility factors

and risk factors for these disorders.

и факторов риска для данных расстройств.

But what if it were active?

Но что, если оно активно?

Maybe we could enhance it,

Мы могли бы усилить его,

sort of akin to putting on armor.

словно надев на себя нечто вроде брони.

We had accidentally discovered the first resilience-enhancing drug.

Мы случайно нашли первое повышающее устойчивость лекарство.

And like I said, we only gave a tiny amount of the drug,

Мы давали только крошечную дозу препарата,

and it lasted for weeks,

и этого хватало на недели,

в отличие от антидепрессантов.

and that's not like anything you see with antidepressants.

But it is actually kind of similar to what you see in immune vaccines.

Это подобно прививкам,

So in immune vaccines, you'll get your shots,

когда вам делают укол,

а через недели, месяцы или годы

and then weeks, months, years later,

when you're actually exposed to bacteria,

вы подвергаетесь воздействию бактерий,

it's not the vaccine in your body that protects you.

вас защищает не вакцина в организме,

It's your own immune system

а ваша имунная система.

that's developed resistance and resilience to this bacteria that fights it off,

Она вырабатывает устойчивость к бактериям,

and you actually never get the infection,

и вы не можете заразиться,

что очень отличает вакцинацию от лечебных процедур.

which is very different from, say, our treatments. Right?

In that case, you get the infection, you're exposed to the bacteria,

В таком случае вы заражаетесь, подвергаетесь воздействию бактерий,

заболеваете и принимаете антибиотик,

you're sick, and then you take, say, an antibiotic which cures it,

and those drugs are actually working to kill the bacteria.

который убивает эти бактерии.

Or similar to as I said before, with this palliative,

Или же, в духе с тем, что я говорила ранее,

you'll take something that will suppress the symptoms,

вы принимаете средство, подавляющее симптомы,

but it won't treat the underlying infection,

но не лечащее инфекцию,

and you'll only feel better during the time in which you're taking it,

и вы чувствуете себя лучше только пока принимаете его,

which is why you have to keep taking it.

что вынуждает вас продолжать приём.

And in depression and PTSD --

При депресии и ПТСР,

here we have your stress exposure --

вызванных стрессом,

we only have palliative care.

существует только паллиативное лечение.

Antidepressants only suppress symptoms,

Антидепрессанты только подавляют симптомы,

из-за чего вам приходится принимать их

and that is why you basically have to keep taking them

for the life of the disease,

в течение всего срока болезни,

which is often the length of your own life.

зачастую равного вашей жизни.

So we're calling our resilience-enhancing drugs "paravaccines,"

Наши повышающие устойчивость препараты мы называем «паравакцинами»,

which means vaccine-like,

то есть подобными вакцинам,

because it seems like they might have the potential

потому что у них, судя по всему, есть потенциал

to protect against stress

защищать от стресса

и препятствовать развитию

and prevent mice from developing

depression and post-traumatic stress disorder.

депрессии и ПТСР у мышей.

Also, not all antidepressants are also paravaccines.

Не все антидепрессанты — паравакцины.

We tried Prozac as well,

Мы пробовали Прозак,

and that had no effect.

но безрезультатно.

Говоря о людях,

So if this were to translate into humans,

мы могли бы защитить тех,

we might be able to protect people

who are predictably at risk

кто подвержен риску

against stress-induced disorders like depression and PTSD.

от вызываемых стрессом расстройств, таких как депрессия и ПТСР.

So that's first responders and firefighters,

Это работники экстренных служб, пожарные,

беженцы, заключённые и их охранники,

refugees, prisoners and prison guards,

soldiers, you name it.

солдаты и так далее.

And to give you a sense of the scale of these diseases,

Чтобы вы имели представление о масштабах заболевания:

in 2010, the global burden of disease

в 2010 году его бремя для всего мира

was estimated at 2.5 trillion dollars,

оценивалось в 2,5 триллиона долларов.

И так как оно хроническое,

and since they are chronic,

that cost is compounding and is therefore expected to rise

затраты увеличиваются и, по расчётам, возрастут

up to six trillion dollars in just the next 15 years.

до 6 триллионов в последующие 15 лет.

As I mentioned before,

Как я говорила ранее,

перепрофилирование может быть затруднено нашей предвзятостью.

repurposing can be challenging because of our prior biases.

Calypsol has another name,

У Калипсола есть другое имя:

Кетамин,

ketamine,

which also goes by another name,

также известный как Особенный К,

Special K,

which is a club drug and drug of abuse.

наркотик, которым злоупотребляют посетители клубов.

It's still used across the world as an anesthetic.

Он ещё применяется по всему миру для анестезии.

It's used in children. We use it on the battlefield.

Его назначают детям, применяют на поле боя.

It's actually the drug of choice in a lot of developing nations,

В развивающихся странах его предпочитают другим средствам,

because it doesn't affect breathing.

потому что он не влияет на дыхание.

It is on the World Health Organization list of most essential medicines.

Он внесён в список жизненно важных Всемирной организацией здравоохранения.

If we had discovered ketamine as a paravaccine first,

Если бы мы изначально распознали в кетамине паравакцину,

it'd be pretty easy for us to develop it,

его было бы легко усовершенствовать,

but as is, we have to compete with our functional fixedness

но пока нам приходится бороться с нашими функциональными стереотипами

and mental set that kind of interfere.

и психологическими установками, препятствующими нам.

Fortunately, it's not the only compound we have discovered

К счастью, это не единственное обнаруженное нами соединение,

that has these prophylactic, paravaccine qualities,

обладающее профилактическими, паравакцинальными свойствами.

but all of the other drugs we've discovered,

Но все остальные из обнаруженных нами средств —

or compounds if you will, they're totally new,

совершенно новые,

they have to go through the entire FDA approval process --

им предстоит пройти процесс одобрения Министерством здравоохранения,

if they make it before they can ever be used in humans.

если их вообще допустят к употреблению людьми.

And that will be years.

Пройдут годы.

So if we wanted something sooner,

Если мы хотим быстрых результатов,

ketamine is already FDA-approved.

кетамин уже одобрен Минздравом.

It's generic, it's available.

Он не запатентован и свободно доступен.

We could develop it for a fraction of the price and a fraction of the time.

Мы могли бы вырабатывать его за толику нынешних стоимости и времени.

But actually, beyond functional fixedness and mental set,

Но помимо предвзятости и функциональных стереотипов

there's a real other challenge to repurposing drugs,

на пути перепрофилирования лекарств есть другое серьёзное препятствие:

which is policy.

политика.

Нет стимула для разработки лекарства,

There are no incentives in place

once a drug is generic and off patent and no longer exclusive

которое не является запатентованным и эксклюзивным,

так как фармацевтические компании

to encourage pharma companies to develop them,

because they don't make money.

не зарабатывают на этом.

And that's not true for just ketamine. That is true for all drugs.

Это относится не только к кетамину. Это касается всех лекарств.

Regardless, the idea itself is completely novel in psychiatry,

Независимо от этого, для психиатрии совершенно нова сама идея

to use drugs to prevent mental illness

препарата для предотвращения психических расстройств,

as opposed to just treat it.

в противоположность их лечению.

It is possible that 20, 50, 100 years from now,

Возможно, что через 20, 50, 100 лет

we will look back now at depression and PTSD

мы будем смотреть на депрессию и ПТСР так же,

the way we look back at tuberculosis sanitoriums

как смотрим на туберкулёзные санатории,

as a thing of the past.

как на дело прошлое.

This could be the beginning of the end of the mental health epidemic.

Это могло бы стать началом конца эпидемии психических расстройств.

But as a great scientist once said,

Но как сказал один великий учёный:

"Only a fool is sure of anything.

«Только дурак уверен во всём.

A wise man keeps on guessing."

Мудрец продолжает гадать».

Спасибо, ребята.

Thank you, guys.

(Applause)

(Аплодисменты)