Governments don't understand cyber warfare. We need hackers | Rodrigo Bijou

Переводчик: Andrey Zaytsev Редактор: Alina Siluyanova

In 2008, Burhan Hassan, age 17,

В 2008 году 17-летний Бурхан Хасан

boarded a flight from Minneapolis

сел в Миннеаполисе в самолёт,

to the Horn of Africa.

направлявшийся в Сомали́.

And while Burhan was the youngest recruit,

Бурхан был самым молодым новобранцем,

he was not alone.

но он был не единственным.

Al-Shabaab managed to recruit over two dozen young men

«Аль-Шабабу» удалось завербовать больше двадцати молодых людей

in their late teens and early 20s

позднего подросткового возраста и чуть старше двадцати

with a heavy presence on social media platforms like Facebook.

при активной помощи социальных сетей, например, Фейсбука.

With the Internet and other technologies,

Интернет и другие технологии

they've changed our everyday lives,

изменили нашу повседневную жизнь,

but they've also changed recruitment, radicalization

а также вербовку, радикализацию

and the front lines of conflict today.

и линию фронта сегодняшних конфликтов.

What about the links connecting Twitter,

Что связывает Твиттер,

Google and protesters fighting for democracy?

Гугл и протестующих, борющихся за демократию?

These numbers represent Google's public DNS servers,

Эти цифры представляют DNS-серверы общего пользования Гугла —

effectively the only digital border crossing

по сути, единственного способа пересечения цифровой границы,

protesters had and could use

который был в руках у протестующих

to communicate with each other, to reach the outside world

для связи друг с другом, с окружающим миром,

and to spread viral awareness

чтобы быстро привлечь внимание

of what was happening in their own country.

к происходящему в своей стране.

Today, conflict is essentially borderless.

Сегодня война практически не имеет границ.

If there are bounds to conflict today,

Если и существуют какие-то границы конфликтов,

they're bound by digital, not physical geography.

то они связаны с цифровой, а не с физической географией.

And under all this is a vacuum of power

И прибавьте к этому отсутствие власти,

where non-state actors, individuals and private organizations

когда у независимых игроков, людей и частных организаций

have the advantage over slow, outdated military and intelligence agencies.

есть преимущество над медленными, устаревшими военными и разведслужбами.

And this is because, in the digital age of conflict,

А всё потому, что в эру цифровых войн

there exists a feedback loop

существует обратная связь,

where new technologies, platforms like the ones I mentioned,

когда новые технологии, платформы, о которых я упомянул,

и более агрессивные

and more disruptive ones,

can be adapted, learned, and deployed by individuals and organizations

могут быть изучены, приспособлены и внедрены индивидуумом или организацией

faster than governments can react.

быстрее, чем отреагируют власти.

To understand the pace of our own government thinking on this,

Чтобы представить скорость реакции нашего правительства,

I like to turn to something aptly named

хочу обратиться к удачному термину —

the Worldwide Threat Assessment,

оценка международной угрозы безопасности.

where every year the Director of National Intelligence in the US

Каждый год директор Национальной разведки США

looks at the global threat landscape,

изучает обстановку мировой угрозы и делает вывод:

and he says, "These are the threats, these are the details,

«Угрозы таковы, нюансы таковы,

and this is how we rank them."

и вот как мы их оцениваем».

In 2007, there was absolutely no mention of cyber security.

В 2007 году киберзащита не упоминалась совсем.

It took until 2011, when it came at the end,

И только в 2011 году, когда наконец её затронули,

where other things, like West African drug trafficking, took precedence.

проблемы вроде контрабанды наркотиков из Западной Африки получили приоритет.

In 2012, it crept up, still behind things like terrorism and proliferation.

В 2012 году её значение крепло,

но она по-прежнему стояла после терроризма и распространения ядерного оружия.

In 2013, it became the top threat,

В 2013 году она стала наивысшей угрозой,

in 2014 and for the foreseeable future.

как и в 2014 году и на ближайшее будущее.

What things like that show us

Подобные вещи демонстрируют,

is that there is a fundamental inability today

что на сегодня существует элементарная неспособность

on the part of governments to adapt and learn in digital conflict,

к адаптации и приобретению навыков в цифровой войне со стороны властей,

where conflict can be immaterial, borderless, often wholly untraceable.

когда война может быть нематериальной, без границ и зачастую непрослеживаемой.

And conflict isn't just online to offline, as we see with terrorist radicalization,

Борьба переходит из сети в реальность, что видно по радикализации терроризма,

but it goes the other way as well.

но она идёт и в обратном направлении.

We all know the horrible events that unfolded in Paris this year

Все мы знаем о чудовищных событиях, произошедших в этом году в Париже, —

with the Charlie Hebdo terrorist attacks.

террористические атаки на «Шарли Эбдо».

What an individual hacker or a small group of anonymous individuals did

Хакеру-одиночке или небольшой группе анонимных лиц

was enter those social media conversations that so many of us took part in.

удалось проникнуть в разговоры в сети, в которых многие из нас приняли участие.

#JeSuisCharlie.

#JeSuisCharlie (#МеняЗовутШарли)

On Facebook, on Twitter, on Google,

В Фейсбуке, Твиттере, Гугле —

all sorts of places where millions of people, myself included,

в разных местах, где миллионы людей, включая меня,

were talking about the events

говорили о событиях

and saw images like this,

и видели фото, похожие на это:

the emotional, poignant image of a baby with "Je suis Charlie" on its wrist.

трогательное, душераздирающее фото ребёнка с надписью на запястье «Меня зовут Шарли».

And this turned into a weapon.

Оно стало оружием.

What the hackers did was weaponize this image,

Хакеры смогли использовать это фото как оружие:

where unsuspecting victims,

невинные жертвы вроде нас с вами,

like all of us in those conversations,

saw this image, downloaded it

увидев фото в обсуждениях,

загружали его,

but it was embedded with malware.

но оно содержало вредоносную программу.

And so when you downloaded this image,

Если вы загружали это фото,

it hacked your system.

она взламывала ваш компьютер.

It took six days to deploy a global malware campaign.

На распространение этой программы по всему миру ушло шесть дней.

The divide between physical and digital domains today

Сегодня разделение между физической и цифровой сферами

ceases to exist,

перестаёт существовать,

where we have offline attacks like those in Paris

ведь реальные атаки, как, например, в Париже,

appropriated for online hacks.

используются для взлома в сети.

And it goes the other way as well, with recruitment.

То же происходит и в обратном направлении, с вербовкой.

We see online radicalization of teens,

Мы наблюдаем радикализацию в сети подростков,

who can then be deployed globally for offline terrorist attacks.

которых можно задействовать для террористических атак вне сети.

With all of this, we see that there's a new 21st century battle brewing,

Во всём этом можно увидеть зарождение новой войны XXI века,

and governments don't necessarily take a part.

в которой власти порой не принимают участие.

So in another case, Anonymous vs. Los Zetas.

Другой случай: «Анонимус» против «Лос Сетас».

In early September 2011 in Mexico,

В начале сентября 2011 года в Мексике

Los Zetas, one of the most powerful drug cartels,

один из влиятельных наркокартелей, «Лос Сетас»,

hung two bloggers with a sign that said,

повесил двух блогеров, прикрепив записку:

"This is what will happen to all Internet busybodies."

«Вот что станет со всеми, кто в Интернете будет совать свой нос в чужие дела».

A week later, they beheaded a young girl.

Через неделю они обезглавили молодую девушку.

They severed her head, put it on top of her computer

Они отрубили ей голову и положили на её компьютер,

оставив подобную записку.

with a similar note.

And taking the digital counteroffensive

В качестве цифрового контрнаступления,

because governments couldn't even understand what was going on or act,

поскольку власти не могли понять происходящее или отреагировать,

Anonymous, a group we might not associate as the most positive force in the world,

«Анонимус» — группа, которую мы не связываем

с самой положительной силой мира,

took action,

приняла меры,

not in cyber attacks, but threatening information to be free.

причём не интернет-атаками, а угрожая разглашением информации.

On social media, they said,

В соцсетях они сказали:

"We will release information

«Мы разместим информацию

that ties prosecutors and governors to corrupt drug deals with the cartel."

о связи прокуроров и губернаторов с наркобизнесом картелей».

And escalating that conflict,

Обостряя этот конфликт, «Лос Сетас» ответила:

Los Zetas said, "We will kill 10 people for every bit of information you release."

«Мы будем убивать 10 человек за каждый бит разглашённой вами информации».

And so it ended there because it would become too gruesome to continue.

На этом всё и закончилось, дабы избежать ужасных последствий.

But what was powerful about this

Но тут просматривается мощь —

was that anonymous individuals,

анонимные индивидуумы,

not federal policia, not military, not politicians,

а не работники федеральной полиции, не военные и не политики

could strike fear deep into the heart

смогли вселить глубокий страх

of one of the most powerful, violent organizations in the world.

в одну из самых влиятельных, жестоких организаций мира.

And so we live in an era

Мы живём в эпоху,

that lacks the clarity of the past in conflict,

когда в борьбе отсутствует ясность того, что к ней привело:

in who we're fighting, in the motivations behind attacks,

против кого мы воюем, каковы мотивы атак,

in the tools and techniques used,

что за инструменты и приёмы мы используем

and how quickly they evolve.

и как быстро они развиваются.

And the question still remains:

Вопрос остаётся тем же:

what can individuals, organizations and governments do?

что могут предпринять люди, организации и власти?

For answers to these questions, it starts with individuals,

Ответы на эти вопросы начинаются с самих людей.

and I think peer-to-peer security is the answer.

Ответ на этот вопрос лежит в одноуровневой безопасности.

Those people in relationships that bought over teens online,

То, что использовали люди для «заманивания» подростков через сеть,

we can do that with peer-to-peer security.

мы можем проделать с одноуровневой защитой.

Individuals have more power than ever before

Сегодня у индивидуумов есть больше возможностей, чем раньше,

to affect national and international security.

повлиять на национальную и международную безопасность.

And we can create those positive peer-to-peer relationships

Мы можем создать эти конструктивные одноуровневые связи

on and offline,

в сети и вне её.

we can support and educate the next generation of hackers, like myself,

Мы можем поддержать и обучить следующее поколение хакеров вроде меня,

instead of saying, "You can either be a criminal or join the NSA."

вместо того чтобы заявлять: «Либо ты преступник, либо вступай в АНБ».

That matters today.

В наши дни это важно.

And it's not just individuals -- it's organizations, corporations even.

Это касается не только людей, но и организаций, и даже корпораций.

They have an advantage to act across more borders,

У них есть преимущества действовать, невзирая на границы,

more effectively and more rapidly than governments can,

эффективнее и быстрее, чем на это способна власть.

and there's a set of real incentives there.

В этом есть ряд реальных стимулов.

It's profitable and valuable

Выгодно и чрезвычайно важно

to be seen as trustworthy in the digital age,

в цифровой эре иметь внушающий доверие образ,

and will only be more so in future generations to come.

и это будет намного важнее в следующих поколениях.

But we still can't ignore government,

Но пока мы не можем игнорировать власть,

because that's who we turn to for collective action

так как мы обращаемся к ней для коллективных действий,

to keep us safe and secure.

для нашей с вами защиты.

But we see where that's gotten us so far,

И вот к чему это привело:

where there's an inability to adapt and learn in digital conflict,

к неспособности к адаптации и приобретению знаний в цифровой войне,

where at the highest levels of leadership,

когда люди на самой вершине,

the Director of the CIA, Secretary of Defense,

директор ЦРУ, министр обороны заявляют:

they say, "Cyber Pearl Harbor will happen." "Cyber 9/11 is imminent."

«Случится цифровой Пёрл-Харбор. Цифровой 9/11 неизбежен».

Это нас только пугает, нежели внушает чувство безопасности.

But this only makes us more fearful, not more secure.

By banning encryption in favor of mass surveillance and mass hacking,

Отказываясь от шифрования в пользу массовой слежки и хакерства,

sure, GCHQ and the NSA can spy on you.

да, ЦПС и АНБ могут следить за вами.

But that doesn't mean that they're the only ones that can.

Но это не значит, что так могут только они.

Capabilities are cheap, even free.

Средства для этого дёшевы, даже бесплатны.

Technical ability is rising around the world,

Технические возможности в мире улучшаются,

and individuals and small groups have the advantage.

у людей и небольших групп есть преимущества.

So today it might just be the NSA and GCHQ,

Сегодня это могут быть АНБ и ЦПС,

but who's to say that the Chinese can't find that backdoor?

но кто скажет, что китайцы не смогут найти эту лазейку?

Or in another generation, some kid in his basement in Estonia?

Или ребёнок следующего поколения в подвале где-нибудь в Эстонии?

And so I would say that it's not what governments can do,

То есть дело не в том, что власти могут,

it's that they can't.

но в том, чего они не могут.

Governments today need to give up power and control

Власти должны отказаться от влияния и контроля,

in order to help make us more secure.

чтобы помочь нам обезопасить себя.

Giving up mass surveillance and hacking and instead fixing those backdoors

Отказ от массовой слежки и хакерства и латание этих лазеек означает,

means that, yeah, they can't spy on us,

что власти не смогут за нами следить,

but neither can the Chinese

но также не смогут и китайцы

or that hacker in Estonia a generation from now.

или хакер следующего поколения из Эстонии.

And government support for technologies like Tor and Bitcoin

Правительственная поддержка технологий вроде Тора или Биткойна

mean giving up control,

означает потерю контроля,

but it means that developers, translators, anybody with an Internet connection,

но это также значит, что разработчики, переводчики, люди с доступом в интернет

in countries like Cuba, Iran and China, can sell their skills, their products,

в таких странах, как Куба, Иран и Китай, смогут торговать своими навыками и товаром

in the global marketplace,

на мировом рынке,

but more importantly sell their ideas,

но самое главное — торговать идеями,

show us what's happening in their own countries.

показывать нам, что творится в их странах.

And so it should be not fearful,

И это не должно наводить страх,

it should be inspiring to the same governments

это должно воодушевлять ту же власть,

that fought for civil rights, free speech and democracy

которая боролась за гражданские права, свободу слова и демократию

in the great wars of the last century,

в великих войнах последнего столетия.

that today, for the first time in human history,

Впервые в истории человечества в эти дни

we have a technical opportunity

у нас есть техническая возможность

to make billions of people safer around the world

обеспечить безопасностью миллиарды людей по всему миру,

that we've never had before in human history.

которой у нас не было за всю человеческую историю.

It should be inspiring.

Это должно побуждать к действию.

(Applause)

(Аплодисменты)