Samantha Power: Shaking hands with the devil

Саманта Пауэр: О непростом герое

Переводчик: Maya Abulashvili Редактор: Aliaksandr Autayeu

I spent the better part of a decade

Значительную часть прошедшего десятилетия я наблюдала,

looking at American responses to mass atrocity and genocide.

как Америка реагирует на масштабные преступления и геноцид.

And I'd like to start by sharing with you one moment

Вначале я хотела бы поделиться одним случаем,

that to me sums up what there is to know

который, по-моему, помогает понять всё, что нужно, о реакции

about American and democratic responses to mass atrocity.

американского и других демократических обществ на масштабные преступления.

And that moment came on April 21, 1994.

Это было 21 апреля 1994 года,

So 14 years ago, almost, in the middle of the Rwandan genocide,

почти 14 лет назад, в разгаре геноцида в Руанде,

in which 800,000 people would be systematically exterminated

в котором будет целенаправленно уничтожено 800 тысяч человек

by the Rwandan government and some extremist militia.

правительством Руанды и экстремистскими группировками.

On April 21, in the New York Times,

21 апреля Нью-Йорк Таймс сообщили,

the paper reported that somewhere between 200,000 and 300,000 people

что от 200 до 300 тысяч человек

had already been killed in the genocide.

уже погибло от геноцида.

It was in the paper -- not on the front page.

Так было написано в газете, и не на первой странице —

It was a lot like the Holocaust coverage,

в этом было сходство с сообщениями о Холокосте,

it was buried in the paper.

они тоже были зарыты внутри газеты.

Rwanda itself was not seen as newsworthy,

Руанда сама по себе не считалась достойной упоминания,

and amazingly, genocide itself was not seen as newsworthy.

и — странным образом — геноцид тоже не был достойной темой для новостей.

But on April 21, a wonderfully honest moment occurred.

Но 21 апреля случился момент удивительной честности.

And that was that an American congresswoman

Американская женщина, депутат Конгресса

named Patricia Schroeder from Colorado

по имени Патрисия Шредер из Колорадо

met with a group of journalists.

встретилась с группой журналистов,

And one of the journalists said to her, what's up?

и один из журналистов спросил: в чем дело?

What's going on in the U.S. government?

Что происходит в правительстве США?

Two to 300,000 people have just been exterminated

За последние пару недель 200–300 тысяч человек

in the last couple of weeks in Rwanda.

было уничтожено в Руанде.

It's two weeks into the genocide at that time,

Уже две недели продолжался геноцид,

but of course, at that time you don't know how long it's going to last.

но, конечно, в тот момент ещё неизвестно, сколько он будет продолжаться.

And the journalist said, why is there so little response out of Washington?

Журналист спросил: «Почему нет реакции от Вашингтона?

Why no hearings, no denunciations,

Почему нет ни слушаний, ни заявлений об осуждении,

no people getting arrested in front of the Rwandan embassy

никого не арестовывают ни перед посольством Руанды,

or in front of the White House? What's the deal?

ни перед Белым Домом? В чём дело?»

And she said -- she was so honest -- she said, "It's a great question.

Она ответила — потрясающе честно: «Отличный вопрос.

All I can tell you is that in my congressional office in Colorado

Всё, что я вам могу сказать: в Колорадо и в Вашингтоне

and my office in Washington,

в мои приёмные мне как депутату

we're getting hundreds and hundreds of calls

поступают сотни и сотни звонков по поводу опасности,

about the endangered ape and gorilla population in Rwanda,

в которой находятся редкие гориллы в Руанде,

but nobody is calling about the people.

но никто не звонит, беспокоясь о людях.

The phones just aren't ringing about the people."

Насчёт людей никто не звонит».

And the reason I give you this moment is there's a deep truth in it.

Я рассказала об этом случае, потому что он содержит глубокую истину,

And that truth is, or was, in the 20th century,

которая состоит — или состояла — в том, что в ХХ веке

that while we were beginning to develop endangered species movements,

у нас начали появляться движения в защиту редких животных,

we didn't have an endangered people's movement.

но не было движений в защиту людей, находящихся под угрозой уничтожения.

We had Holocaust education in the schools.

Нам в школе рассказывали о Холокосте.

Most of us were groomed not only on images of nuclear catastrophe,

Наше воспитание строилось не только вокруг образов ядерной катастрофы,

but also on images and knowledge of the Holocaust.

но и вокруг образов и истории Холокоста.

There's a museum, of course, on the Mall in Washington,

На Национальной аллее в Вашингтоне есть музей Холокоста

right next to Lincoln and Jefferson.

рядом с мемориалами Линкольна и Джефферсона.

I mean, we have owned Never Again culturally,

То есть наша культура признала и усвоила принцип «Никогда больше» [... не допустить повторения Холокоста]

appropriately, interestingly.

и это было правильно (и неожиданно).

And yet the politicization of Never Again,

И всё же принцип «никогда больше»

the operationalization of Never Again,

не стал политической программой, программой действий.

had never occurred in the 20th century.

В ХХ веке этого так и не произошло.

And that's what that moment with Patricia Schroeder I think shows:

Вот что, по-моему, показывает случай с Патрисией Шредер:

that if we are to bring about an end to the world's worst atrocities,

если мы хотим покончить с худшими преступлениями нашего мира,

we have to make it such.

то это зависит от нас самих.

There has to be a role --

Нам нужно быть...

there has to be the creation of political noise and political costs

Мы должны шуметь, чтобы политикам было что терять от того,

in response to massive crimes against humanity, and so forth.

как они реагируют на масштабные преступления против человечества.

So that was the 20th century.

Это было в ХХ веке.

Now here -- and this will be a relief to you at this point in the afternoon --

Но недавно — теперь радостная новость —

there is good news, amazing news, in the 21st century,

случилось нечто совершенно новое и прекрасное, уже в XXI веке:

and that is that, almost out of nowhere, there has come into being

внезапно практически на пустом месте возникло

an anti-genocide movement, an anti-genocide constituency,

движение против геноцида, избиратели, для которых этот вопрос важен,

and one that looks destined, in fact, to be permanent.

и похоже, что никуда они теперь не исчезнут.

It grew up in response to the atrocities in Darfur.

Движение началось как реакция на преступления в Дарфуре,

It is comprised of students. There are something like 300 anti-genocide chapters

в нём участвуют студенты; в университетских кампусах по всей стране

on college campuses around the country.

около 300 отделений по борьбе с геноцидом.

It's bigger than the anti-apartheid movement.

Оно шире, чем движение борьбы с апартеидом.

There are something like 500 high school chapters

В средних школах работает около 500 отделений,

devoted to stopping the genocide in Darfur.

посвящённых прекращению геноцида в Дарфуре.

Evangelicals have joined it. Jewish groups have joined it.

К движению присоединились евангелисты, еврейские организации,

"Hotel Rwanda" watchers have joined it. It is a cacophonous movement.

люди, посмотревшие «Отель „Руанда“» — полная какофония.

To call it a movement, as with all movements, perhaps, is a little misleading.

Называть всё это «движением», возможно, не вполне правильно — как и со всеми движениями.

It's diverse. It's got a lot of different approaches.

Оно разнообразно. В нём много разных подходов.

It's got all the ups and the downs of movements.

В нём есть все преимущества и недостатки «движений».

But it has been amazingly successful in one regard,

Но в одном отношении оно было необычайно успешно:

in that it has become,

оно превратилось, сформировалось

it has congealed into this endangered people's movement

как движение в защиту людей, находящихся в опасности,

that was missing in the 20th century.

которого в ХХ веке не было.

It sees itself, such as it is, the it,

Его сознательная цель как движения —

as something that will create the impression that there will be political cost,

добиться понимания, что существует политическая цена,

there will be a political price to be paid,

ущерб для политического капитала

for allowing genocide, for not having an heroic imagination,

в случае попустительства геноциду, отказа от героического воображения,

for not being an upstander but for being, in fact, a bystander.

для тех, кто вместо защитника становится безучастным наблюдателем.

Now because it's student-driven,

Поскольку основная сила движения — студенты,

there's some amazing things that the movement has done.

некоторые их достижения просто чудесны.

They have launched a divestment campaign

Они запустили программу дивестиций,

that has now convinced, I think, 55 universities in 22 states

с помощью которой убедили, кажется, 55 университетов в 22 штатах

to divest their holdings of stocks

изъять свои вложения и продать акции тех компаний,

with regard to companies doing business in Sudan.

которые занимаются бизнесом в Судане.

They have a 1-800-GENOCIDE number --

Они установили бесплатную горячую линию —

this is going to sound very kitsch,

это прозвучит дико,

but for those of you who may not be, I mean, may be apolitical,

но это может быть интересно кому-то из вас, кто не интересуется политикой,

but interested in doing something about genocide,

но интересуется, что можно сделать для борьбы с геноцидом —

you dial 1-800-GENOCIDE and you type in your zip code,

вы набираете 1-800-GENOCIDE, вводите свой индекс,

and you don't even have to know who your congressperson is.

и вам даже не нужно знать, кто ваш депутат Конгресса,

It will refer you directly to your congressperson, to your U.S. senator,

ваш звонок будет перенаправлен прямо вашему депутату, сенатору или губернатору

to your governor where divestment legislation is pending.

от которого зависит законодательство о дивестировании.

They've lowered the transaction costs of stopping genocide.

Они снизили цену усилия, необходимого для борьбы с геноцидом.

I think the most innovative thing they've introduced recently

Кажется, последнее, что они недавно придумали —

are genocide grades.

это оценки по геноциду.

And it takes students to introduce genocide grades.

Эти оценки выставляются студентами,

So what you now have when a Congress is in session

и теперь, когда проходит сессия Конгресса,

is members of Congress calling up these 19-year-olds or 24-year-olds

депутаты звонят этим 19-ти или 24-летним людям и говорят:

and saying, I'm just told I have a D minus on genocide;

«Мне сказали, что у меня тройка с минусом по геноциду!

what do I do to get a C? I just want to get a C. Help me.

Что мне сделать на четвёрку? Я хочу „четыре“, помогите!»

And the students and the others

И всегда есть студенты и другие люди,

who are part of this incredibly energized base

удивительно активные участники,

are there to answer that, and there's always something to do.

которые отвечают на эти вопросы, и всегда есть что-то, что можно сделать.

Now, what this movement has done is it has extracted from the Bush administration

Таким образом, движение добилось от администрации Буша,

from the United States,

от Соединённых Штатов,

at a time of massive over-stretch -- military, financial, diplomatic --

в очень тяжёлый период — в военном, финансовом, дипломатическом отношении —

a whole series of commitments to Darfur

целого ряда обязательств для Дарфура,

that no other country in the world is making.

которых не сделала ни одна другая страна в мире.

For instance, the referral of the crimes in Darfur

Например, направление преступлений в Дарфуре

to the International Criminal Court,

на рассмотрение Международного уголовного суда в Гааге,

which the Bush administration doesn't like.

с которым у администрации Буша плохие отношения;

The expenditure of 3 billion dollars in refugee camps to try to keep,

выделение 3 млрд долларов на содержание лагерей беженцев,

basically, the people who've been displaced from their homes

чтобы те, кого лишили крыши над головой

by the Sudanese government, by the so-called Janjaweed, the militia,

правительство Судана и боевики ополчения Джанджавид,

to keep those people alive

могли как-то прожить

until something more durable can be achieved.

пока не будет найдено какое-то более постоянное решение;

And recently, or now not that recently,

и наконец, относительно недавно,

about six months ago, the authorization of a peacekeeping force

около полугода назад, разрешение направить туда миротворческие силы

of 26,000 that will go.

из 26 тысяч человек.

And that's all the Bush administration's leadership,

Всё это было сделано силами администрации Буша

and it's all because of this bottom-up pressure

благодаря давлению снизу и тому,

and the fact that the phones haven't stopped ringing

что телефоны не переставали звонить

from the beginning of this crisis.

с самого начала кризиса.

The bad news, however, to this question of will evil prevail,

Однако это ещё не ответ на вопрос, восторжествует ли зло,

is that evil lives on.

потому что есть плохая новость: зло продолжается.

The people in those camps are surrounded on all sides

Люди в этих лагерях окружены со всех сторон

by so-called Janjaweed, these men on horseback

так называемыми Джанджавид, «конными джиннами»

with spears and Kalashnikovs.

с копьями и автоматами Калашникова.

Women who go to get firewood in order to heat the humanitarian aid

Женщины, собирающие хворост, чтобы разогреть пищу, полученную с гуманитарной помощью,

in order to feed their families -- humanitarian aid,

чтобы накормить семью — неприятный секрет гуманитарной помощи

the dirty secret of it is it has to be heated, really, to be edible --

состоит в том, что её надо разогреть перед едой —

are themselves subjected to rape,

подвергаются изнасилованиям,

which is a tool of the genocide that is being used.

которые используются как орудие геноцида.

And the peacekeepers I've mentioned, the force has been authorized,

И хотя разрешение создать миротворческие силы было получено,

but almost no country on Earth has stepped forward since the authorization

практически ни одна страна в мире с тех пор не пожелала на деле

to actually put its troops or its police in harm's way.

подвергнуть своих солдат или полицию опасности в Дарфуре.

So we have achieved an awful lot relative to the 20th century,

Так что мы многого достигли по сравнению с ХХ веком,

and yet far too little relative to the gravity of the crime that is unfolding

но этого слишком мало в сравнении с масштабом преступлений,

as we sit here, as we speak.

которые совершаются прямо сейчас, в то время как мы здесь сидим.

Why the limits to the movement?

Почему возможности движения ограничены?

Why is what has been achieved, or what the movement has done,

Почему то, чего движение достигло, было необходимым, но недостаточным,

been necessary but not sufficient to the crime?

чтобы остановить преступление?

I think there are a couple -- there are many reasons --

Я думаю, есть пара причин — на самом деле, больше,

but a couple just to focus on briefly.

но можно кратко озвучить две главных.

The first is that the movement, such as it is,

Первая: движение само по себе существует только в границах США.

stops at America's borders. It is not a global movement.

Это не глобальное движение.

It does not have too many compatriots abroad who themselves

В нём мало участников из других стран, которые, в свою очередь,

are asking their governments to do more to stop genocide.

требовали бы от своих правительств шагов против геноцида.

And the Holocaust culture that we have in this country

И культура Холокоста в нашей стране,

makes Americans, sort of, more prone to, I think,

по-моему, делает американцев склонными к желанию,

want to bring Never Again to life.

чтобы такое действительно «никогда больше» не повторилось.

The guilt that the Clinton administration expressed,

Ответственность, которую взяла на себя администрация Клинтона,

that Bill Clinton expressed over Rwanda,

которую взял на себя Билл Клинтон в отношении Руанды,

created a space in our society for a consensus

создала в нашем обществе пространство для согласия,

that Rwanda was bad and wrong

в том, что происходящее в Руанде — плохо,

and we wish we had done more, and that is something

и что мы хотели бы сделать ещё больше,

that the movement has taken advantage of.

именно этим чувством и воспользовалось движение.

European governments, for the most part,

Европейские правительства, в основном,

haven't acknowledged responsibility, and there's nothing to kind of

не признали своей ответственности за происходящее,

to push back and up against.

поэтому нет общего чувства, к которому можно было бы апеллировать.

So this movement, if it's to be durable and global,

Так что для того, чтобы движение стало всемирным и долговременным,

will have to cross borders, and you will have to see

оно должно распространиться через границы,

other citizens in democracies, not simply resting on the assumption

и граждане демократических государств должны не думать по умолчанию,

that their government would do something in the face of genocide,

что их правительства примут меры в отношении геноцида,

but actually making it such.

а сами этого добиваться.

Governments will never gravitate towards crimes of this magnitude

Правительства никогда не подойдут к преступлениям такого масштаба

naturally or eagerly.

самостоятельно или охотно.

As we saw, they haven't even gravitated towards protecting our ports

Как мы видели, они даже не стремились защитить наши порты

or reigning in loose nukes.

или оградить от ядерной угрозы.

Why would we expect in a bureaucracy that it would orient itself

Почему же мы ждём от бюрократии, что она будет

towards distant suffering?

подвергать себя даже отдалённым страданиям?

So one reason is it hasn't gone global.

Это первая причина, по которой движение не стало глобальным.

The second is, of course, that at this time in particular in America's history,

Вторая причина в том, что на данный момент в истории США

we have a credibility problem,

существует проблема недоверия,

a legitimacy problem in international institutions.

легитимности в международных организациях.

It is structurally really, really hard to do,

Структурно, это очень, очень трудно сделать:

as the Bush administration rightly does,

как поступила администрация Буша,

which is to denounce genocide on a Monday

осудив геноцид в один день,

and then describe water boarding on a Tuesday as a no-brainer

а на следующий — рассказывать о пытках над иракскими пленными,

and then turn up on Wednesday and look for troop commitments.

а на третий — готовить войска к вводу.

Now, other countries have their own reasons for not wanting to get involved.

У других стран — свои причины нежелания вмешиваться.

Let me be clear.

Я поясню.

They're in some ways using the Bush administration as an alibi.

В некоторой степени, они используют администрацию Буша в качестве алиби.

But it is essential for us to be a leader in this sphere,

Однако для нас безусловно важно быть лидером в этой сфере

of course to restore our standing and our leadership in the world.

для восстановления нашей позиции и лидерства в мире.

The recovery's going to take some time.

Восстановление займёт некоторое время.

We have to ask ourselves, what now? What do we do going forward

Мы должны спросить себя: «Что теперь? Как нам поступать в будущем

as a country and as citizens in relationship to the world's worst places,

как стране, как гражданам, по отношению к самым неблагополучным частям мира,

the world's worst suffering, killers, and the kinds of killers

где царят страдания, где заправляют убийцы,

that could come home to roost sometime in the future?

или потенциальные преступники, когда-нибудь в будущем?»

The place that I turned to answer that question was to a man

За ответом на этот вопрос я обратилась к человеку,

that many of you may not have ever heard of,

о котором многие из вас, наверное, не знают.

and that is a Brazilian named Sergio Vieira de Mello who,

Бразилец Сержио Виейра де Мелло, который,

as Chris said, was blown up in Iraq in 2003.

как заметил Крис, погиб во взрыве в Ираке в 2003 году.

He was the victim of the first-ever suicide bomb in Iraq.

Он стал жертвой первого террориста-смертника в Ираке.

It's hard to remember, but there was actually a time in the summer of 2003,

Трудно припомнить, но было на самом деле время, летом 2003 года,

even after the U.S. invasion, where,

(даже после вторжения США) когда, кроме случаев грабежа,

apart from looting, civilians were relatively safe in Iraq.

гражданские лица были в относительной безопасности в Ираке.

Now, who was Sergio? Sergio Vieira de Mello was his name.

Кто же такой Сержио? Его звали Сержио Виейра де Мелло.

In addition to being Brazilian, he was described to me

Кроме того, что он был бразилец, мне его описали

before I met him in 1994 as someone who was a cross between

(прежде чем я встретилась с ним в 1994 году), как нечто среднее

James Bond on the one hand and Bobby Kennedy on the other.

между Джеймсом Бондом и Робертом Кеннеди.

And in the U.N., you don't get that many people

И в ООН, как правило, немногим

who actually manage to merge those qualities.

удаётся объединить эти качества.

He was James Bond-like in that he was ingenious.

Он был подобен Джеймсу Бонду в своей гениальности.

He was drawn to the flames, he chased the flames,

Он летел на «пламя» горячих точек, как мотылёк на огонь.

he was like a moth to the flames. Something of an adrenalin junkie.

Что-то вроде адреналиновой зависимости.

He was successful with women.

Он был успешен с женщинами.

He was Bobby Kennedy-like because in some ways one could never tell

Он был сродни Роберту Кеннеди в том смысле, что никто не мог сказать,

if he was a realist masquerading as an idealist

был ли он реалистом, маскирующимся под идеалиста,

or an idealist masquerading as a realist, as people always wondered

или же идеалистом под видом реалиста, также как и задавались вопросом

about Bobby Kennedy and John Kennedy in that way.

о Роберте Кеннеди и Джоне Кеннеди.

What he was was a decathlete of nation-building, of problem-solving,

По сути, он был десятиборцем государственного строительства,

of troubleshooting in the world's worst places

разрешения проблем, устранения неполадок в самых неблагополучных

and in the world's most broken places.

и разрушенных местах в мире.

In failing states, genocidal states, under-governed states,

В распадающихся, геноцидных, несостоявшихся государствах,

precisely the kinds of places that threats to this country exist

именно там, где угроза стоит

on the horizon, and precisely the kinds of places

непосредственно на горизонте, и именно там,

where most of the world's suffering tends to get concentrated.

где сконцентрирована наибольшая доля страданий в мире.

These are the places he was drawn to.

Вот такие места его, в частности, притягивали.

He moved with the headlines.

Он двигался вместе с заголовками.

He was in the U.N. for 34 years. He joined at the age of 21.

Он прослужил в ООН в течение 34 лет. Начал в возрасте 21 года,

Started off when the causes in the wars du jour in the '70s

когда причинами войн 70-х годов

were wars of independence and decolonization.

были борьба за независимость и деколонизацию.

He was there in Bangladesh

Он был в Бангладеш,

dealing with the outflow of millions of refugees --

проводя репатриацию миллионов беженцев —

the largest refugee flow in history up to that point.

крупнейшего в то время потока беженцев.

He was in Sudan when the civil war broke out there.

Он был в Судане, когда там началась гражданская война.

He was in Cyprus right after the Turkish invasion.

Он был на Кипре сразу после турецкого вторжения.

He was in Mozambique for the War of Independence.

Он был в Мозамбике во время войны за независимость.

He was in Lebanon. Amazingly, he was in Lebanon -- the U.N. base was used --

Он был в Ливане, как ни удивительно — была задействована база ООН —

Palestinians staged attacks out from behind the U.N. base.

палестинцы нанесли атаку из-за базы ООН.

Israel then invaded and overran the U.N. base.

Затем Израиль вторгся и захватил базу.

Sergio was in Beirut when the U.S. Embassy was hit

Сержио был в Бейруте, когда американское посольство

by the first-ever suicide attack against the United States.

впервые подверглось теракту против США.

People date the beginning of this new era to 9/11, but surely 1983,

Многие считают 9 сентября началом новой эры, но на самом деле 1983 год

with the attack on the US Embassy and the Marine barracks --

с нападением на посольство США и казармы морской пехоты —

which Sergio witnessed -- those are, in fact, in some ways,

свидетелем которых был Сержио — по сути, в каком-то смысле,

the dawning of the era that we find ourselves in today.

являются началом эпохи, в которую мы живём.

From Lebanon he went to Bosnia in the '90s.

В 90-е, из Ливана он отправился в Боснию.

The issues were, of course, ethnic sectarian violence.

Стояла проблема этнического насилия на религиозной почве.

He was the first person to negotiate with the Khmer Rouge.

Он первым провёл переговоры с красными кхмерами.

Talk about evil prevailing. I mean, here he was in the room

Говоря о силах зла, он был там, в одной комнате

with the embodiment of evil in Cambodia.

с воплощением зла в Камбодже.

He negotiates with the Serbs.

Он ведёт переговоры с сербами.

He actually crosses so far into this realm of talking to evil

В попытках провести переговоры со злом

and trying to convince evil that it doesn't need to prevail

и склонить его к добру, он заходит настолько далеко,

that he earns the nickname -- not Sergio but Serbio

что получает прозвище — не Сержио, а Сербио,

while he's living in the Balkans and conducting these kinds of negotiations.

в то время как он жил на Балканах и проводил такого рода переговоры.

He then goes to Rwanda and to Congo in the aftermath of the genocide,

Затем он едет в Руанду и Конго, непосредственно после геноцида.

and he's the guy who has to decide -- huh, OK, the genocide is over;

Там он — тот самый, кто решает: «Так, хорошо, геноцид прекращён;

800,000 people have been killed; the people responsible are fleeing

800 тысяч человек были убиты; ответственные за него бежали

into neighboring countries -- into Congo, into Tanzania.

в соседние страны — в Конго и Танзанию.

I'm Sergio, I'm a humanitarian, and I want to feed those --

Я — Сержио, сотрудник гуманитарной организации, и мне нужно накормить...

well, I don't want to feed the killers

Так, убийц я кормить не хочу,

but I want to feed the two million people who are with them, so we're going to go,

но хочу накормить 2 млн человек, которые с ними, значит

we're going to set up camps,

будем создавать лагеря для беженцев,

and we're going to supply humanitarian aid.

и поставлять гуманитарную помощь.

But, uh-oh, the killers are within the camps.

Но, вот незадача, убийцы — среди беженцев.

Well, I'd like to separate the sheep from the wolves.

Ну, надо отделить овец от волков.

Let me go door-to-door to the international community

Дай-ка обращусь к международному сообществу,

and see if anybody will give me police or troops to do the separation.

может кто предоставит полицию или войска в подмогу».

And their response, of course, was no more than we wanted

И их ответ, конечно, был не больше, чем наше желание

to stop the genocide and put our troops in harm's way to do that,

остановить геноцид, поставив войска под угрозу,

nor do we now want to get in the way and pluck genocidaires from camps.

или наша готовность сегодня устранить геноцидщиков из лагерей.

So then you have to make the decision.

Таким образом, приходится принять решение.

Do you turn off the international spigot of life support

Перекрыть «кран» международного жизнеобеспечения

and risk two million civilian lives?

и рисковать жизнями двух миллионов граждан?

Or do you continue feeding the civilians, knowing that the genocidaires

Или продолжать кормить мирных жителей, зная, что убийцы находятся в лагерях,

are in the camps, literally sharpening their knives for future battle?

и, в буквальном смысле, затачивают ножи для будущей битвы?

What do you do?

Что делать?

It's all lesser-evil terrain in these broken places.

В подобной обстановке можно лишь выбрать меньшее из зол.

Late '90s: nation-building is the cause du jour.

Конец 90-х: на повестке дня — национально-государственное строительство.

He's the guy put in charge. He's the Paul Bremer or the Jerry Bremer

Он — во главе этих процессов. Аналогично Полу «Джерри» Бремеру,

of first Kosovo and then East Timor. He governs the places.

сначала в Косово, затем в Восточном Тиморе, осуществляет их управление.

He's the viceroy. He has to decide on tax policy, on currency,

Он — во главе. Принимает решение о налоговой политике, валюте,

on border patrol, on policing. He has to make all these judgments.

пограничных войсках, полиции. Все это — на основе его суждений.

He's a Brazilian in these places. He speaks seven languages.

Он — бразилец. Говорит на семи языках.

He's been up to that point in 14 war zones

На тот момент, побывал в 14 зонах боевых действий.

so he's positioned to make better judgments, perhaps,

Он — способен принимать эти решения, пожалуй, лучше,

than people who have never done that kind of work.

чем те, кто никогда не выполнял подобную работу.

But nonetheless, he is the cutting edge of our experimentation

Но, тем не менее, он — воплощение всего передового

with doing good with very few resources being brought to bear in,

в стремлении установить добро, с минимальными ресурсами,

again, the world's worst places.

в самых неблагополучных местах в мире.

And then after Timor, 9/11 has happened,

Затем, после Тимора, случилась трагедия 11 сентября.

he's named U.N. Human Rights Commissioner,

Он назначен Уполномоченным по правам человека,

and he has to balance liberty and security and figure out,

и ему предстоит найти баланс между свободой и безопасностью в ситуации,

what do you do when the most powerful country in the United Nations

когда влиятельнейшее государство в ООН отказывается

is bowing out of the Geneva Conventions,

подчиняться Женевской конвенции

bowing out of international law? Do you denounce?

и международному праву. Денонсировать?

Well, if you denounce,

Если осудить, то, наверное,

you're probably never going to get back in the room.

уже никогда не вернуться к столу переговоров.

Maybe you stay reticent. Maybe you try to charm President Bush --

Может, тогда быть сдержанным. Может, постараться обаять Буша —

and that's what he did. And in so doing he earned himself,

что он и сделал. И, тем самым, снискал себе,

unfortunately, his final and tragic appointment to Iraq --

к сожалению, последнее и трагическое назначение в Ирак —

the one that resulted in his death.

то самое, которое закончилось его смертью.

One note on his death, which is so devastating,

Одно замечание в связи с его сокрушительной гибелью.

is that despite predicating the war on Iraq

Несмотря на всю увязку войны в Ираке

on a link between Saddam Hussein and terrorism in 9/11,

с Саддамом Хусейном и терактом 11 сентября,

believe it or not, the Bush administration or the invaders

верите или нет, администрация Буша, или захватчики, не осуществляли

did no planning, no pre-war planning, to respond to terrorism.

никакого предварительного военного планирования в ответ на терроризм.

So Sergio -- this receptacle of all of this learning on how to deal with evil

И Сержио — с таким багажом знаний о том, как сражаться со злом

and how to deal with brokenness,

и как бороться с бедствиями, пролежал

lay under the rubble for three and a half hours without rescue.

под завалами в течение трёх с половиной часов без спасения.

Stateless. The guy who tried to help the stateless people his whole career.

Как апатрид. Человек, который всю свою карьеру пытался помочь людям без гражданства.

Like a refugee. Because he represents the U.N.

Как беженец. Потому что он представлял ООН.

If you represent everyone, in some ways you represent no one.

А если вы представляете всех, то, в некотором смысле, вы не представляете никого.

You're un-owned.

Вы — ничей.

And what the American -- the most powerful military in the history of mankind

И что американская армия — сама влиятельная в истории человечества —

was able to muster for his rescue,

сообразила для его спасения?

believe it or not, was literally these heroic two American soldiers

Верите или нет, в буквальном смысле, два американских солдата

went into the shaft. Building was shaking.

спустились в шахту. Все здание трясло.

One of them had been at 9/11 and lost his buddies on September 11th,

Один из них участвовал в спасении 11-го сентября и потерял приятелей,

and yet went in and risked his life in order to save Sergio.

и все же спустился, рискуя жизнью, чтобы спасти Сержио.

But all they had was a woman's handbag --

Но все, что у них было — это женская сумочка —

literally one of those basket handbags --

буквально, сумка-корзина —

and they tied it to a curtain rope from one of the offices at U.N. headquarters,

они привязали её к верёвке для занавеса с одного из офисов штаб-квартиры ООН,

and created a pulley system into this shaft in this quivering building

создав систему шкивов в обрушивающемся здании

in the interests of rescuing this person,

в интересах спасения этого человека,

the person we most need to turn to now, this shepherd,

к которому больше всего хочется обратиться именно сейчас — как к пастырю

at a time when so many of us feel like we're lacking guidance.

в то время, когда многие из нас чувствуют, насколько нам не хватает наставления.

And this was the pulley system. This was what we were able to muster for Sergio.

Система шкивов — это все, что мы смогли сделать для Сержио.

The good news, for what it's worth,

Хоть и сделанного уже не воротишь, но после того дня,

is after Sergio and 21 others were killed that day in the attack on the U.N.,

когда Сержио и 21 человек были убиты в атаке на ООН,

the military created a search and rescue unit

военные создали поисково-спасательное подразделение,

that had the cutting equipment, the shoring wood, the cranes,

у которого на оснащении режущее оборудование, опалубочные балки, краны —

the things that you would have needed to do the rescue.

всё то, что понадобилось бы для спасательной операции.

But it was too late for Sergio.

Но было слишком поздно для Сержио.

I want to wrap up, but I want to close

Я хочу подытожить, но сначала хотела бы закончить мысль тем,

with what I take to be the four lessons from Sergio's life

что я считаю уроками из жизни Сержио

on this question of how do we prevent evil from prevailing,

о том, как предотвратить «зло»,

which is how I would have framed the question.

то как я бы сформулировала этот вопрос.

Here's this guy who got a 34-year head start

Человек с 34-летним опытом,

thinking about the kinds of questions we as a country are grappling with,

размышляющий о вопросах, над которые бьёмся мы, как страна,

we as citizens are grappling with now. What do we take away?

как граждане в настоящее время. Что мы можем извлечь из этого?

First, I think, is his relationship to, in fact, evil is something to learn from.

Во-первых, я думаю, это его отношение к «злу», которому стоит учиться.

He, over the course of his career, changed a great deal.

В течение своей карьеры, он во многом изменился.

He had a lot of flaws, but he was very adaptive.

У него было много недостатков, но он был очень адаптивен.

I think that was his greatest quality.

Я считаю, это было его главное качество.

He started as somebody who would denounce harmdoers,

Поначалу он денонсировал «вредителей»,

he would charge up to people who were violating international law,

Он привлекал к ответственности за несоблюдение международного права,

and he would say, you're violating, this is the U.N. Charter.

Он говорил: «Вы нарушаете Устав ООН.

Don't you see it's unacceptable what you're doing?

Разве не видите, что это — неприемлемо!»

And they would laugh at him because he didn't have the power of states,

А все смеялись над ним, потому что у него не было никаких полномочий —

the power of any military or police.

ни вооружённой силы, ни полиции.

He just had the rules, he had the norms, and he tried to use them.

Были только правила, нормы, и он пытался их отстаивать.

And in Lebanon, Southern Lebanon in '82,

А в Ливане, в Южном Ливане 82-го года,

he said to himself and to everybody else,

он сказал себе и всем остальным:

I will never use the word "unacceptable" again.

«Я больше никогда не скажу слова „неприемлемый“.

I will never use it. I will try to make it such,

Я никогда его не использую. Я постараюсь сделать его таковым,

but I will never use that word again.

но никогда больше никогда это слово не использую».

But he lunged in the opposite direction.

Он бросился в противоположную сторону.

He started, as I mentioned, to get in the room with evil,

Он начал, как я уже говорила, пытаться договориться со «злом»,

to not denounce, and became almost obsequious

вместо того, чтобы осуждать. Он стал почти подобострастным,

when he won the nickname Serbio, for instance,

получив прозвище Сербио, например,

and even when he negotiated with the Khmer Rouge

и даже когда он вёл переговоры с красными кхмерами,

would black-box what had occurred prior to entering the room.

он закрывал глаза на всё случившееся, перед встречей с ними.

But by the end of his life, I think he had struck a balance

Но к концу своей жизни, я думаю, он все же достиг баланса,

that we as a country can learn from.

которому мы, как страна, можем учиться.

Be in the room, don't be afraid of talking to your adversaries,

Будучи в одной комнате с противником, не бойтесь с ним говорить,

but don't bracket what happened before you entered the room.

но и не перечёркивайте то, что случилось, прежде чем войти туда.

Don't black-box history. Don't check your principles at the door.

Не запирайте историю в «чёрный ящик». Не оставляйте принципы за дверью.

And I think that's something that we have to be in the room,

И, я думаю, очень важно находиться за столом переговоров,

whether it's Nixon going to China or Khrushchev and Kennedy

будь то Никсон в Китае, или Хрущёв и Кеннеди,

or Reagan and Gorbachev.

или же Рейган и Горбачёв.

All the great progress in this country with relation to our adversaries

Все значительные успехи в этой стране в отношениях с нашими противниками

has come by going into the room.

были достигнуты благодаря переговорам.

And it doesn't have to be an act of weakness.

И это — совсем не проявление слабости.

You can actually do far more to build an international coalition

Можно добиться гораздо большего для создания международной коалиции

against a harmdoer or a wrongdoer by being in the room

против преступников, находясь с ними за одним столом,

and showing to the rest of the world that that person, that regime,

и показав всему миру, что именно этот человек, этот режим

is the problem and that you, the United States, are not the problem.

являются проблемой, а не вы, Соединённые Штаты.

Second take-away from Sergio's life, briefly.

Второй урок из жизни Сержио, кратко.

What I take away, and this in some ways is the most important,

То, что я извлекла из него, и в некотором смысле, считаю наиболее важным.

he espoused and exhibited a reverence for dignity

Он признавал и демонстрировал уважение к достоинству человека,

that was really, really unusual.

что было очень, очень необычно.

At a micro level, the individuals around him were visible.

На микроуровне, он делал людей вокруг себя видимыми.

He saw them.

Он их видел.

At a macro level, he thought, you know,

На макроуровне, он думал, что мы говорим

we talk about democracy promotion, but we do it in a way sometimes

о продвижении демократии, но иногда делаем таким образом,

that's an affront to people's dignity.

что это оскорбляет достоинство людей.

We put people on humanitarian aid

Мы ставим людей на гуманитарную помощь

and we boast about it because we've spent three billion.

и хвастаемся, что потратили три миллиарда.

It's incredibly important,

Это невероятно важно.

those people would no longer be alive if the United States, for instance,

Многих могло бы уже не быть в живых, если США, например,

hadn't spent that money in Darfur,

не потратили бы деньги в Дарфуре.

but it's not a way to live.

Но и так жить они не могут.

If we think about dignity in our conduct as citizens

Если только мы думали бы о достоинстве в отношениях с гражданами,

and as individuals with relation to the people around us,

и как личности по отношению к окружающим нас людям,

and as a country, if we could inject a regard for dignity

и как страна, если бы только мы могли привить уважение к достоинству

into our dealings with other countries,

и в наших отношениях с другими странами,

it would be something of a revolution.

это было бы подобно революции.

Third point, very briefly. He talked a lot about freedom from fear.

Третий, очень кратко. Он много говорил о свободе от страха.

And I recognize there is so much to be afraid of.

И я признаю, что есть много причин для боязни.

There are so many genuine threats in the world.

Существует столько реальных угроз в мире.

But what Sergio was talking about is,

Но Сержио говорил о необходимости

let's calibrate our relationship to the threat.

калибровать наши отношения к угрозе.

Let's not hype the threat; let's actually see it clearly.

Давайте не раздувать угрозу, а ясно видеть её.

We have reason to be afraid of melting ice caps.

У нас есть основания бояться таяния ледников.

We have reason to be afraid that we haven't secured

У нас есть основания опасаться необезвреженных

loose nuclear material in the former Soviet Union.

ядерных материалов в бывшем Советском Союзе.

Let's focus on what are the legitimate challenges and threats,

Давайте сосредоточимся на легитимных вызовах и угрозах, вместо того,

but not lunge into bad decisions because of a panic, of a fear.

чтобы впадать в плохие решения из-за паники и страха.

In times of fear, for instance, one of the things Sergio used to say

В опасные времена, например, Сержио говаривал,

is, fear is a bad advisor.

что страх — плохой советчик.

We lunge towards the extremes

Мы выпадаем в крайности, когда не владеем ситуацией,

when we aren't operating and trying to, again,

поэтому, опять же, нужно пытаться

calibrate our relationship to the world around us.

калибровать отношение к окружающему нас миру.

Fourth and final point: he somehow, because he was working

Четвёртое и последнее: он так или иначе, по роду деятельности,

in all the world's worst places and all lesser evils,

работал в тяжелейших местах,

had a humility, of course,

и, конечно же, проявлял скромность

and an awareness of the complexity of the world around him.

и осведомлённость о сложности окружающего его мира.

I mean, such an acute awareness of how hard it was.

Настолько остро осознание тяжести задачи.

How Sisyphean this task was of mending,

Исправление ситуации — сизифов труд,

and yet aware of that complexity,

и, тем не менее, он осознавал эту сложность,

humbled by it, he wasn't paralyzed by it.

был покорен перед ней, но не парализован ею.

And we as citizens, as we go through this experience of the kind of,

И нам, как гражданам, проходя через испытания разного рода:

the crisis of confidence, crisis of competence, crisis of legitimacy,

кризис доверия, кризис компетенции, кризис легитимности,

I think there's a temptation to pull back from the world and say,

я думаю, иногда хочется отойти ото всего и сказать:

ah, Katrina, Iraq -- we don't know what we're doing.

«Ах, ураган Катрина, Ирак — мы сами не знаем, что делаем».

We can't afford to pull back from the world.

Мы не можем позволить себе уйти от мира.

It's a question of how to be in the world.

Вопрос о том, как быть в этом мире.

And the lesson, I think,

И урок, я думаю, движения по борьбе с геноцидом,

of the anti-genocide movement that I mentioned,

о котором я уже упомянула,

that is a partial success but by no means

это частичный успех, и ни в коем случае

has it achieved what it has set out to do --

оно не достигло, чего намеревалось сделать —

it'll be many decades, probably, before that happens --

и, наверняка, пройдут многие десятилетия, прежде чем это произойдёт —

but is that if we want to see change, we have to become the change.

но урок в том, что если мы хотим видеть перемены, мы должны их создавать.

We can't rely upon our institutions to do the work

Мы не можем полагаться на государство, ожидая,

of necessarily talking to adversaries on their own

что оно, само по себе, станет говорить с врагами,

without us creating a space for that to happen,

без того, чтобы мы создавали пространство для этого,

for having respect for dignity,

или ожидать уважение достоинства,

and for bringing that combination of humility

или того сочетания покорности

and a sort of emboldened sense of responsibility

и, своего рода, смелого чувства ответственности

to our dealings with the rest of the world.

в наших отношениях с остальным миром.

So will evil prevail? Is that the question?

Таким образом, победит ли зло? Так стоит вопрос?

I think the short answer is: no, not unless we let it.

Я думаю, краткий ответ — нет, если мы это не допустим.

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)