Black life at the intersection of birth and death | Mwende "FreeQuency" Katwiwa

Переводчик: Dina Bezsmertna Редактор: Yulia Kallistratova

My name is Mwende Katwiwa

Меня зовут Мвенде Катвива,

and I am a poet,

я поэтесса,

a Pan-Africanist

панафриканистка

and a freedom fighter.

и борец за свободу.

I was 23 years old

Мне было 23 года,

when I first heard about Reproductive Justice.

когда я впервые услышала о репродуктивной справедливости.

I was working at Women with a Vision,

Я работала в организации Women with a Vision,

where I learned that Reproductive Justice was defined by Sister Song as:

где узнала, что сообщество Sister Song

даёт следующие определения этому понятию.

One: A woman's right to decide if and when she will have a baby

Первое: право женщины самой решать, будет ли она рожать,

and the conditions under which she will give birth.

когда она будет рожать и при каких условиях.

Two: A woman's right to decide if she will not have a baby

Второе: право женщины решать не иметь детей

and her options for preventing or ending a pregnancy.

и варианты предотвращения или прекращения беременности.

And three: A woman's right to parent the children she already has

Третье: право женщины воспитывать своих детей

in safe and healthy environments

в безопасной и здоровой среде

without fear of violence

без страха насилия

from individuals or the government.

со стороны людей или государства.

I've always wanted to be a mother.

Я всегда хотела стать матерью.

Growing up, I heard all about the joys of motherhood.

В детстве я слышала всё о радости материнства.

I used to dream of watching my womb weave wonder into this world.

Я мечтала, что буду наблюдать,

как моё лоно привнесёт чудо в этот мир.

See, I knew I was young.

Видите, я была молода,

But I figured,

но я подумала,

it couldn't hurt to start planning for something so big, so early.

что планировать заранее что-то столь важное не повредит.

But now,

Но сейчас

I'm 26 years old.

мне 26 лет.

And I don't know if I have what it takes to stomach motherhood in this country.

И я не знаю, обладаю ли я нужными качествами,

чтобы перенести материнство в этой стране.

See, over the years, America has taught me more about parenting

За последние годы Америка дала мне больше знаний о воспитании детей,

than any book on the subject.

чем любая книга об этом.

It has taught me how some women give birth to babies

Я узнала, что одни женщины дают жизнь детям,

а другие — подозреваемым.

and others to suspects.

It has taught me that this body will birth kin

Я узнала, что это тело подарит жизнь тем,

who are more likely to be held in prison cells

у кого будет больше шансов оказаться за решёткой,

than to hold college degrees.

чем получить высшее образование.

There is something about being Black in America

Есть что-то такое в самой сущности чернокожих в Америке,

that has made motherhood seem

из-за чего материнство кажется

complicated.

сложным.

Seem like,

Например,

I don't know what to do to raise my kids right

я не знаю, как правильно воспитать своих детей

and keep them alive.

и сохранить им жизнь.

Do I tell my son not to steal because it is wrong,

Я скажу сыну не воровать, потому что это неправильно

or because they will use it to justify his death?

или потому, что это может стать оправданием его смерти?

Do I tell him

Скажу ли я ему,

that even if he pays for his Skittles and sweet tea

что даже если он заплатит за конфеты и сладкий чай,

there will still be those who will watch him

за ним всё равно будут наблюдать

and see a criminal before child;

и видеть преступника в лице ребёнка;

who will call the police and not wait for them to come.

кто вызовет полицию и расправится с ним, не дождавшись её приезда.

Do I even want the police to come?

Хочу ли я вообще, чтобы приезжала полиция?

Too many Sean Bells go off in my head when I consider calling 911.

Слишком много случаев, как с Шоном Беллом, приходят на ум,

когда я собираюсь набрать 911.

I will not take it for Oscar Grant-ed that they will not come and kill my son.

Я не могу быть уверена,

что они не придут и не убьют моего сына, как Оскара Гранта.

So, we may have gotten rid of the nooses,

Возможно, мы и избавились от петли,

but I still consider it lynching when they murder Black boys

но я считаю, что это самосуд, когда они убивают чернокожих парней

and leave their bodies for four hours in the sun.

и оставляют их тела на протяжении четырёх часов на солнце.

As a historical reminder

В качестве исторического напоминания о том,

that there is something about being Black in America

что есть что-то особенное в самой сущности чернокожих в Америке,

that has made motherhood sound

из-за чего материнство звучит,

like mourning.

как скорбь.

Sound like one morning I could wake up

Словно однажды утром я могу проснуться

and see my son as a repeat of last week's story.

и увидеть, как события прошлой недели повторились с моим сыном.

Sound like I could wake up and realize

Словно я могу проснуться и осознать,

the death of my daughter wouldn't even be newsworthy.

что смерть моей дочери даже не заслуживает внимания.

So you can't tell me that Sandra Bland is the only Black woman

И не говорите, что Сандра Бланд — единственная чернокожая,

whose violence deserves more than our silence.

расправа с которой заслуживает большего, чем наше молчание.

Как насчёт других чернокожих дочерей в постоянной опасности,

What about our other dark-skinned daughters in distress

whose deaths we have yet to remember?

чьи смерти нам предстоит вспомнить?

What about our children

Как насчёт наших детей,

whose lives don't fit neatly between the lives of your genders?

чьи жизни не могут найти своё место среди ваших?

See, apparently, nothing is a great protector

Видимо, ничто не сможет защитить вас,

if you come out of a body that looks like this.

если вы были рождены телом, которое выглядит вот так.

See, there is something about being Black in America

Есть что-то такое в самой сущности чернокожих в Америке,

that has made motherhood sound

из-за чего материнство кажется мне

like something I'm not sure I look forward to.

не таким уж желанным событием.

I've written too many poems about dead Black children to be naïve

Я написала слишком много стихотворений о мёртвых чернокожих детях,

поэтому не испытываю иллюзий по поводу того,

about the fact that there could one day be a poem written about my kids.

что однажды такое стихотворение не будет посвящено моим детям.

But I do not want to be a mother who gave birth to poems.

Я не хочу стать матерью, которая дала жизнь стихотворениям.

I do not want a stanza for a son

Не хочу ни единой строфы вместо сына,

nor a line for a little girl

ни строчки вместо маленькой девочки,

nor a footnote for a child who doesn't fit into this world.

ни сноски вместо ребёнка, которому нет места в этом мире.

No.

Нет.

I do not want children who will live forever

Я не хочу детей, которые будут жить вечно

in the pages of poetry,

на страницах поэзии,

yet can't seem to outlive

но никогда не смогут пережить

me.

меня.

(Applause)

(Аплодисменты)

I was invited to the TEDWomen conference

Меня пригласили на конференцию TEDWomen,

чтобы прочитать своё стихотворение.

to perform a poem.

But for me, poetry is not about art and performance.

Но для меня поэзия — это не искусство и выступление.

It is a form of protest.

Это форма протеста.

Yesterday,

Вчера

during rehearsal,

во время репетиции

I was told that there had been

мне сказали, что недавно на конференции TED

two to three recent TED Talks about Black Lives Matter.

уже было два или три выступления о значимости жизни чернокожих.

That maybe I should cut down my TED Talk

Поэтому мне следует сократить своё выступление,

so it could "just" be about Reproductive Justice.

рассказав только о репродуктивной справедливости.

But that poem and this talk

Но это стихотворение и эта речь

is fundamentally about my inability to separate the two.

как раз о том, насколько неразрывны для меня эти два понятия.

I was 21 years old --

Мне было 21...

(Applause)

(Аплодисменты)

I was 21 years old when Trayvon Martin was murdered.

Мне было 21, когда убили Трайвона Мартина.

Trayvon Martin, a 17-year-old Black boy,

Трайвон Мартин, 17-летний чернокожий мальчик,

a Black child,

чернокожий ребёнок,

reminded me

напомнил мне,

reminded us

напомнил нам,

how little this nation actually values Black life.

насколько мало эта нация ценит жизнь чернокожих.

The hashtag #BlackLivesMatter

Хештег #BlackLivesMatter

стал наиболее узнаваемым призывом

became the most recognized call

for Black people and our children

к тому, чтобы чернокожие, как и наши дети,

жили в безопасных условиях и здоровом сообществе

to live in safe environments and healthy communities

without fear

без страха насилия со стороны людей и государства.

from violence from individuals or the state or government.

Months later,

Несколько месяцев спустя,

когда Джорджа Циммермана не привлекли к ответственности

when George Zimmerman was not held responsible

for murdering Trayvon Martin,

за убийство Трайвона Мартина,

I heard Sybrina Fulton,

я услышала речь Сабрины Фултон,

Trayvon Martin's mother, speak.

мамы Трайвона Мартина.

Her testimony so deeply impacted me

Её свидетельские показания оставили такое глубокое впечатление,

that I found myself constantly asking,

что я стала постоянно задаваться вопросом,

what would it mean to mother in the United Stated of America

что же значит быть матерью в Соединённых Штатах Америки,

in this skin?

имея такой цвет кожи?

Что действительно означает материнство,

What does motherhood really mean,

when for so many who look like me

когда для многих, кто похож на меня,

это понятие стало синонимом скорби?

it is synonymous with mourning?

Without realizing it,

Не осознавая этого,

I had begun to link the Reproductive Justice framework

я стала объединять принципы репродуктивного правосудия

and the Movement for Black Lives.

и движение в защиту афроамериканцев в одно целое.

As I learned more about Reproductive Justice

Когда я узнала больше о репродуктивном правосудии

at Women With A Vision,

в организации Women With A Vision,

and as I continued to be active in the Movement for Black Lives,

продолжая быть активистом движения в защиту афроамеринцев,

I found myself wanting others to see and feel these similarities.

я поняла, что хочу, чтобы и другие увидели и почувствовали это сходство.

I found myself asking:

Я стала задавать вопрос:

Whose job is it in times like this

кто же должен в такие моменты

to connect ideas realities and people?

соединять идеи, реалии и людей?

I want to dedicate this talk and that poem

Я хочу посвятить эту речь и это стихотворение

to Constance Malcolm.

Констанции Малкольм.

She is the mother of Ramarley Graham

Это мать Рамарли Грэма,

who was another Black child

другого чернокожего ребёнка,

who was murdered before their time.

которого слишком рано лишили жизни.

She reminded me once over dinner,

Она напомнила мне однажды за ужином,

as I was struggling to write that poem,

когда я изо всех сил пыталась написать стихотворение,

that it is the artist's job

что именно художник должен

to unearth stories that people try to bury

раскрыть истории, которые люди пытаются похоронить

with shovels of complacency and time.

под слоями самоуспокоения и времени.

Recently,

Недавно

Тони Моррисон написал:

Toni Morrison wrote,

"In times of dread,

«Во времена страха

artists must never choose to remain silent.

люди искусства никогда не должны молчать.

There is no time for self-pity,

Нет времени на жалость к себе,

no room for fear."

нет места страху».

Yesterday, during rehearsal,

Вчера во время репетиции,

when I was told that I should

когда мне сказали,

"maybe cut the Black Lives Matter portion from my talk,"

«что мне следует сократить ту часть про защиту чернокожих»,

на мгновение я испугалась.

I found myself fearful for a moment.

Fearful that again our stories were being denied

Опасаясь, что наши истории снова не пропускают на сцены,

the very stages they deserve to be told on.

с которых они заслуживают звучать.

And then I remembered the words I had just spoken.

И потом я вспомнила слова, только что сказанные мной.

"In times of dread,

«Во времена страха,

artists must never choose to remain silent.

люди искусства никогда не должны сохранять молчание.

There is no time for self-pity.

Нет времени на жалость к себе.

(Applause)

(Аплодисменты)

There is no time for self-pity.

Нет времени на жалость к себе.

And no room for fear."

И нет места страху».

And I have made my choice.

Я сделала свой выбор.

And I am always choosing.

И он всегда остаётся за мной.

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)