Chris Abani: On humanity | TED

Крис Абани об историях Африки

Переводчик: Olga Hollingsworth Редактор: Aliaksandr Autayeu

I just heard the best joke about Bond Emeruwa.

Я только что услышал лучшую шутку про Бонд Эмеруа.

I was having lunch with him just a few minutes ago,

Я обедал с ним пару минут назад

and a Nigerian journalist comes -- and this will only make sense

и нигерийский журналист подошёл к нему — и это будет понятно только

if you've ever watched a James Bond movie --

если вы когда-нибудь видели фильмы о Джеймсе Бонде —

and a Nigerian journalist comes up to him and goes,

и нигерийский журналист подошёл к нему и сказал:

"Aha, we meet again, Mr. Bond!"

«Ага, вот мы опять и встретились, Мистер Бонд!»

(Laughter)

(Смех)

It was great.

Это было великолепно.

So, I've got a little sheet of paper here,

Итак, у меня здесь записи,

mostly because I'm Nigerian and if you leave me alone,

в большей степени потому что я нигериец, и если оставить меня в покое,

I'll talk for like two hours.

я проговорю часа два.

I just want to say good afternoon, good evening.

Я просто хочу сказать добрый день, добрый вечер.

It's been an incredible few days.

Это были невероятные пару дней.

It's downhill from now on. I wanted to thank Emeka and Chris.

Отсюда всё пойдёт по наклонной. Я бы хотел поблагодарить Эмека и Криса.

But also, most importantly, all the invisible people behind TED

Но самое главное всех незаметных людей стоящих за TED,

that you just see flitting around the whole place

которых вы просто видите суетящихся повсюду,

that have made sort of this space for such a diverse and robust conversation.

которые создали это место для таких разнообразных и трудных разговоров.

It's really amazing.

Это правда изумительно.

I've been in the audience.

Я был в рядах зрителей.

I'm a writer, and I've been watching people with the slide shows

Я писатель и я смотрел на людей и их презентации,

and scientists and bankers, and I've been feeling a bit

на учёных и на банкиров, и я чувствовал себя немного

like a gangsta rapper at a bar mitzvah.

как уличный рэпер на церемонии бар-мицва.

(Laughter)

(Смех)

Like, what have I got to say about all this?

Что я могу сказать обо всем этом?

And I was watching Jane [Goodall] yesterday,

Вчера я был на презентации Джейн [Гудалл]

and I thought it was really great, and I was watching

и я думаю это было на самом деле здорово, и пока я смотрел

those incredible slides of the chimpanzees, and I thought,

эти потрясающие слайды о шимпанзе, я подумал:

"Wow. What if a chimpanzee could talk, you know? What would it say?"

«Ого! А что если эти шимпанзе могли бы разговаривать? Что бы они сказали?»

My first thought was, "Well, you know, there's George Bush."

Моя первая мысль была: «Ну, знаете, у нас есть Джордж Буш»,

But then I thought, "Why be rude to chimpanzees?"

но потом я подумал: «Зачем так обижать шимпанзе?»

I guess there goes my green card.

Наверно у меня теперь отберут грин-карту.

(Laughter)

(Смех)

There's been a lot of talk about narrative in Africa.

Было много разговоров об истории Африки

And what's become increasingly clear to me is that

и для меня всё более очевидно то,

we're talking about news stories about Africa;

что мы говорим о новостях об Африке;

we're not really talking about African narratives.

мы не говорим об африканских историях.

And it's important to make a distinction, because if the news is anything to go by,

Важно понимать разницу, потому что если новостями может быть что угодно,

40 percent of Americans can't -- either can't afford health insurance

40% американцев не могут позволить себе иметь медицинскую страховку

or have the most inadequate health insurance,

или покупают недостаточную медицинскую страховку.

and have a president who, despite the protest

И у них президент, который, несмотря на протесты

of millions of his citizens -- even his own Congress --

миллионов граждан — и даже его собственного Конгресса —

continues to prosecute a senseless war.

продолжает бессмысленную войну.

So if news is anything to go by,

И если судить по новостям,

the U.S. is right there with Zimbabwe, right?

США активно помогают Зимбабве, не так ли?

Which it isn't really, is it?

Но это не совсем так, не правда ли?

And talking about war, my girlfriend has this great t-shirt

Говоря о войне, у моей подруги есть прекрасная футболка, с надписью

that says, "Bombing for peace is like fucking for virginity."

«Бомбы для установления мира как секс для сохранения девственности».

It's amazing, isn't it?

Изумительно, не так ли?

The truth is, everything we know about America,

В реальности всё, что мы знаем об Америке,

everything Americans come to know about being American,

всё, что американцы знают о том, что значит быть гражданином Америки,

isn't from the news.

не основано на новостях.

I live there.

Я там живу.

We don't go home at the end of the day and think,

Мы не приходим домой вечером думая

"Well, I really know who I am now

«Теперь я точно знаю кто я,

because the Wall Street Journal says that the Stock Exchange

потому что в Уолл-Стрит Джорнал написано, что фондовая биржа

closed at this many points."

закрылась на таком-то уровне».

What we know about how to be who we are comes from stories.

Всё, что мы знаем о том, как быть теми, кто мы есть, пришло к нам из историй.

It comes from the novels, the movies, the fashion magazines.

Оно пришло к нам из книг, фильмов, модных журналов.

It comes from popular culture.

Оно пришло к нам из популярной культуры.

In other words, it's the agents of our imagination

Другими словами, работа нашего воображения это то,

who really shape who we are. And this is important to remember,

что на самом деле сформировало нас. И это важно помнить об этом,

because in Africa

потому что в Африке

the complicated questions we want to ask about

самые сложные вопросы, которые мы хотим задать, о том,

what all of this means has been asked

что всё это значит, уже были заданы,

from the rock paintings of the San people,

начиная с наскальных рисунков народа Сан,

through the Sundiata epics of Mali, to modern contemporary literature.

до эпоса Мали Сандиата до модернистской современной литературы.

If you want to know about Africa, read our literature --

Если вы хотите знать об Африке, читайте нашу литературу —

and not just "Things Fall Apart," because that would be like saying,

и не просто «Всё распадается» потому что это примерно то же самое, если я скажу

"I've read 'Gone with the Wind' and so I know everything about America."

«Я читал “Унесённые ветром”, и поэтому я знаю всё об Америке».

That's very important.

Это очень важно.

There's a poem by Jack Gilbert called "The Forgotten Dialect of the Heart."

Есть стихотворение Джека Гилберта «Забытые диалекты сердца».

He says, "When the Sumerian tablets were first translated,

Он говорит: «Когда шумерские таблички были впервые переведены,

they were thought to be business records.

они считались бизнес-записями.

But what if they were poems and psalms?

Но что если это были стихи и псалмы?

My love is like twelve Ethiopian goats

Моя любовь, как двенадцать эфиопских коз

standing still in the morning light.

стоит неподвижно в утреннем свете.

Shiploads of thuja are what my body wants to say to your body.

Тонны туи это то, что моё тело хочет сказать вашему телу.

Giraffes are this desire in the dark."

Жирафы являются этим желанием в темноте».

This is important.

Это очень важно.

It's important because misreading is really the chance

Это важно, потому что искажённое толкование даёт реальный шанс

for complication and opportunity.

для усложнения и перспективы.

The first Igbo Bible was translated from English

Первая Библия народа Игбо была переведена с английского языка

in about the 1800s by Bishop Crowther,

около 1800 года епископом Кроутером

who was a Yoruba.

из народа Йоруба.

And it's important to know Igbo is a tonal language,

Важно понимать, что игбо — тональный язык.

and so they'll say the word "igwe" and "igwe":

Они скажут слово «igwe» и «igwe»:

same spelling, one means "sky" or "heaven,"

одинаковое написание, одно означает «небо» или «рай»,

and one means "bicycle" or "iron."

а другое — «велосипед» или «железо».

So "God is in heaven surrounded by His angels"

Так что «Бог на небе, в окружении ангелов»

was translated as --

было переведено как —

[Igbo].

[Игбо].

And for some reason, in Cameroon, when they tried

И по каким-то причинам, в Камеруне, когда они пытались

to translate the Bible into Cameroonian patois,

перевести Библию на камерунский патуа,

they chose the Igbo version.

они взяли версию на Игбо.

And I'm not going to give you the patois translation;

Я не буду читать перевод патуа,

I'm going to make it standard English.

я приведу английский эквивалент.

Basically, it ends up as "God is on a bicycle with his angels."

Он звучит как «Бог на велосипеде с его ангелами».

This is good, because language complicates things.

Это хорошо, потому что язык усложняет вещи.

You know, we often think that language mirrors

Вы знаете, мы часто думаем, что язык отражает мир,

the world in which we live, and I find that's not true.

в котором мы живём, и я считаю, что это не так.

The language actually makes the world in which we live.

Язык на самом деле создаёт мир, в котором мы живём.

Language is not -- I mean, things don't have

Не язык — я имею в виду, вещи не меняют

any mutable value by themselves; we ascribe them a value.

своё значение сами по себе; Мы приписываем им значение.

And language can't be understood in its abstraction.

И язык не может быть понят в его абстракции.

It can only be understood in the context of story,

Он может быть только понят в контексте истории,

and everything, all of this is story.

и всё, всё это — история.

And it's important to remember that,

Важно помнить это,

because if we don't, then we become ahistorical.

потому что если мы не будем, мы становимся оторванными от истории.

We've had a lot of -- a parade of amazing ideas here.

У нас было много — здесь парад удивительных идей.

But these are not new to Africa.

Но они не являются новыми для Африки.

Nigeria got its independence in 1960.

Нигерия получила свою независимость в 1960 году.

The first time the possibility for independence was discussed

Впервые возможность независимости обсуждалась

was in 1922, following the Aba women's market riots.

в 1922 году, после беспорядков устроенных женщинами с рынка города Аба.

In 1967, in the middle of the Biafran-Nigerian Civil War,

В 1967 году, в середине Биафронигерийской гражданской войны,

Dr. Njoku-Obi invented the Cholera vaccine.

Доктор Нойоку-Оби изобрёл вакцины против холеры.

So, you know, the thing is to remember that

Надо об этом помнить,

because otherwise, 10 years from now,

потому что иначе, через 10 лет,

we'll be back here trying to tell this story again.

мы снова будем на этом месте рассказать эту историю.

So, what it says to me then is that it's not really --

Я понимаю, что это не так,

the problem isn't really the stories that are being told

проблема на самом деле не в рассказанных историях

or which stories are being told,

или в том, какие истории были рассказаны,

the problem really is the terms of humanity

проблема действительно заключается в условиях человечества,

that we're willing to bring to complicate every story,

которыми мы готовы усложнить каждый рассказ,

and that's really what it's all about.

и действительно об этом.

Let me tell you a Nigerian joke.

Позвольте мне рассказать вам нигерийскую шутку.

Well, it's just a joke, anyway.

Ну, это просто шутка, в любом случае.

So there's Tom, Dick and Harry and they're working construction.

Том, Дик и Гарри работают на стройке.

And Tom opens up his lunch box and there's rice in it,

И Том открывает пакет с обедом и видит рис

and he goes on this rant about, "Twenty years,

и по этому поводу он говорит: «Двадцать лет,

my wife has been packing rice for lunch.

моя жена готовит мне рис на обед.

If she does it again tomorrow, I'm going to throw myself

Если она делает снова это завтра,

off this building and kill myself."

я прыгну с крыши».

And Dick and Harry repeat this.

И Дик и Гарри говорят то же самое.

The next day, Tom opens his lunchbox, there's rice,

На следующий день, Том открывает пакет с обедом и там рис.

so he throws himself off and kills himself,

Он прыгает с крыши и умирает.

and Tom, Dick and Harry follow.

Том, Дик и Гарри прыгают следом.

And now the inquest -- you know, Tom's wife

А теперь следствие — вы знаете, жена Тома

and Dick's wife are distraught.

и жена Дика потеряли рассудок.

They wished they'd not packed rice.

Им очень жаль, что они упаковали рис.

But Harry's wife is confused, because she said, "You know,

Но жена Гарри озадачена:

Harry had been packing his own lunch for 20 years."

«Гарри сам упаковывал свой собственный обед все эти 20 лет».

(Laughter)

(Смех)

This seemingly innocent joke, when I heard it as a child in Nigeria,

Это, казалось бы, невинная шутка, когда я услышал её в детстве в Нигерии,

was told about Igbo, Yoruba and Hausa,

была рассказана об игбо, йоруба и хауса,

with the Hausa being Harry.

где роль Гарри играл хауса.

So what seems like an eccentric if tragic joke about Harry

Что выглядит как эксцентричная, пусть и трагическая шутка о Гарри,

becomes a way to spread ethnic hatred.

становится способом распространения этнической ненависти.

My father was educated in Cork, in the University of Cork, in the '50s.

Мой отец получил образование в Корк, в университете Корк, в 50-х.

In fact, every time I read in Ireland,

В самом деле, каждый раз, когда я читал в Ирландии,

people get me all mistaken and they say,

люди не понимали меня правильно и говорили:

"Oh, this is Chris O'Barney from Cork."

«Это Крис О'Барни из Корка».

But he was also in Oxford in the '50s,

Но он был также в Оксфорде в 50-х,

and yet growing up as a child in Nigeria,

и, тем не менее, проведя детство в Нигерии,

my father used to say to me, "You must never eat or drink

мой отец говорил мне: «Никогда не ешь и не пей

in a Yoruba person's house because they will poison you."

в доме йоруба, потому что тебя отравят».

It makes sense now when I think about it,

Это обретает смысл теперь, когда я думаю об этом,

because if you'd known my father,

потому что если вы знали моего отца,

you would've wanted to poison him too.

вы бы тоже хотели отравить его.

(Laughter)

(Смех)

So I was born in 1966, at the beginning

Так что я родился в 1966 году, в начале

of the Biafran-Nigerian Civil War, and the war ended after three years.

Биафронигерийской гражданской войны, и война закончилась через три года.

And I was growing up in school and the federal government

Я рос в школе и федеральное правительство

didn't want us taught about the history of the war,

не хотело преподавать нам историю войны,

because they thought it probably would make us

потому что они думали, что это, вероятно, сделает нас

generate a new generation of rebels.

новым поколением повстанцев.

So I had a very inventive teacher, a Pakistani Muslim,

Но у меня был очень изобретательный учитель, пакистанский мусульманин,

who wanted to teach us about this.

который хотел рассказать нам об этом.

So what he did was to teach us Jewish Holocaust history,

Он рассказал нам историю еврейского Холокоста,

and so huddled around books with photographs of people in Auschwitz,

и, сжавшись около книги с фотографиями людей в Освенциме,

I learned the melancholic history of my people

я узнал меланхоличную историю моего народа

through the melancholic history of another people.

через меланхоличную историю другого народа.

I mean, picture this -- really picture this.

Представьте себе, действительно представьте.

A Pakistani Muslim teaching Jewish Holocaust history

Пакистанский мусульманин преподаёт историю еврейского Холокоста

to young Igbo children.

детям Игбо.

Story is powerful.

Это очень мощная история.

Story is fluid and it belongs to nobody.

История очень подвижна и не принадлежит никому.

And it should come as no surprise

Не должно быть сюрпризом,

that my first novel at 16 was about Neo-Nazis

что мой первый роман в 16 лет был о неонацистах,

taking over Nigeria to institute the Fourth Reich.

которые захватывают Нигерию, чтобы основать Четвёртый рейх.

It makes perfect sense.

Это очень логично.

And they were to blow up strategic targets

Они хотели взорвать стратегические объекты

and take over the country, and they were foiled

и захватить страну. Они были остановлены

by a Nigerian James Bond called Coyote Williams,

нигерийским Джеймсом Бондом по имени Кайотэ Уильямс,

and a Jewish Nazi hunter.

и еврейским нацистским охотником.

And it happened over four continents.

Это происходило на четырёх континентах.

And when the book came out, I was heralded as Africa's answer

Когда книга вышла, я был провозглашён как африканский ответ

to Frederick Forsyth, which is a dubious honor at best.

Фредерику Форсайту, что в лучшем случае сомнительная честь.

But also, the book was launched in time for me to be accused

Но кроме этого, книга была выпущена как раз вовремя, чтобы я был обвинён

of constructing the blueprint for a foiled coup attempt.

в построении плана для сорвавшегося переворота.

So at 18, I was bonded off to prison in Nigeria.

Так что в 18 лет, я был заключён в тюрьму в Нигерии.

I grew up very privileged, and it's important

Я вырос очень привилегированным и это важно

to talk about privilege, because we don't talk about it here.

говорить о привилегиях, потому что здесь мы об этом не говорим.

A lot of us are very privileged.

Многие из нас находятся в очень привилегированном положении.

I grew up -- servants, cars, televisions, all that stuff.

Я рос — прислуга, автомобили, телевизоры и всё такое.

My story of Nigeria growing up was very different from the story

История моего детства в Нигерии очень отличалась от истории,

I encountered in prison, and I had no language for it.

с которой я столкнулся в тюрьме, и у меня не было слов для неё.

I was completely terrified, completely broken,

Я был совершенно напуган, полностью сломлен,

and kept trying to find a new language,

и старался найти новый язык,

a new way to make sense of all of this.

новый способ обрести смысл во всем этом.

Six months after that, with no explanation,

Через шесть месяцев после ареста, без каких-либо объяснений

they let me go.

они меня отпустили.

Now for those of you who have seen me at the buffet tables know

Теперь для тех из вас, кто видел меня за столом в буфете, знают,

that it was because it was costing them too much to feed me.

что это было из-за того, что им было слишком дорого кормить меня.

(Laughter)

(Смех)

But I mean, I grew up with this incredible privilege,

Но я имею в виду, я вырос с этой невероятной привилегией,

and not just me -- millions of Nigerians

и не только я — миллионы нигерийцев

grew up with books and libraries.

выросли с книгами и библиотеками.

In fact, we were talking last night about how all

В самом деле, вчера вечером мы говорили о том,

of the steamy novels of Harold Robbins

как эротические романы Гарольд Роббинс

had done more for sex education of horny teenage boys in Africa

сделали больше для полового воспитания возбуждённых подростков в Африке,

than any sex education programs ever had.

чем любая образовательная программа о сексе когда-либо сделала.

All of those are gone.

Все из них ушли.

We are squandering the most valuable resource

Мы упускаем наиболее ценный ресурс,

we have on this continent: the valuable resource

который у нас есть на этом континенте:

of the imagination.

ценный ресурс воображения.

In the film, "Sometimes in April" by Raoul Peck,

В фильме «Однажды в апреле» Рауля Пека,

Idris Elba is poised in a scene with his machete raised,

Идрис Эльба был снят в сцене с поднятым мачете,

and he's being forced by a crowd to chop up his best friend --

и он вынужден толпой зарубить своего лучшего друга —

fellow Rwandan Army officer, albeit a Tutsi --

офицера армии Руанды, хотя и тутси —

played by Fraser James.

его сыграл Джеймс Фрейзер.

And Fraser's on his knees, arms tied behind his back,

И вот Фрейзер на коленях, руки связаны за спиной,

and he's crying.

и он плачет.

He's sniveling.

Он ревёт.

It's a pitiful sight.

Это жалкое зрелище.

And as we watch it, we are ashamed.

Когда мы видим его, нам стыдно.

And we want to say to Idris, "Chop him up.

Мы хотим сказать Идрис: «Руби его.

Shut him up."

Покончи с ним».

And as Idris moves, Fraser screams, "Stop!

Когда Идрис начинает двигаться, Фрейзер кричит: «Прекрати!

Please stop!"

Пожалуйста, прекрати!»

Idris pauses, then he moves again,

Идрис тормозит, затем снова продолжает,

and Fraser says, "Please!

и Фрейзер говорит: «Пожалуйста!

Please stop!"

Пожалуйста, прекрати!»

And it's not the look of horror and terror on Fraser's face that stops Idris or us;

Не вид ужаса и террора на лице Фрейзера останавливает Идрис или нас.

it's the look in Fraser's eyes.

Это взгляд в глазах Фрейзера.

It's one that says, "Don't do this.

Тот самый, что говорит: «Не делай этого.

And I'm not saying this to save myself,

И я не говорю это, чтобы спасти себя,

although this would be nice. I'm doing it to save you,

хотя это было бы хорошо. Я делаю это, чтобы спасти тебя,

because if you do this, you will be lost."

потому что если ты сделаешь это, ты будешь потерян».

To be so afraid that you're standing in the face

Писаясь и плача от страха, смотря в лицо смерти,

of a death you can't escape and that you're soiling yourself

которой невозможно избежать,

and crying, but to say in that moment,

и сказать в тот момент,

as Fraser says to Idris, "Tell my girlfriend I love her."

как Фрейзер говорит Идрис: «Скажи моей подруге, что я люблю её».

In that moment, Fraser says,

В тот момент Фрейзер говорит:

"I am lost already, but not you ... not you."

«Я уже потерян, но ты ещё нет».

This is a redemption we can all aspire to.

Это такое искупление, к которому мы все можем стремиться.

African narratives in the West, they proliferate.

Африканские рассказы распространяются на Западе.

I really don't care anymore.

Я действительно больше не волнуюсь.

I'm more interested in the stories we tell about ourselves --

Я больше заинтересован в историях, которые мы рассказываем о себе —

how as a writer, I find that African writers

как писатель, я считаю, что африканские писатели

have always been the curators of our humanity on this continent.

всегда были кураторами человечества на этом континенте.

The question is, how do I balance narratives that are wonderful

Вопрос в том, как я балансирую рассказы о прекрасном

with narratives of wounds and self-loathing?

с рассказами о ранах и ненависти к самому себе?

And this is the difficulty that I face.

В этом и есть трудность, с которой я столкнулся.

I am trying to move beyond political rhetoric

Я пытаюсь выйти за рамки политической риторики

to a place of ethical questioning.

и задать этические вопросы.

I am asking us to balance the idea

Я прошу нас сбалансировать идеи

of our complete vulnerability with the complete notion

нашей полной уязвимости с полным представлением

of transformation of what is possible.

трансформации того, что возможно.

As a young middle-class Nigerian activist,

Как молодой нигерийский активист из среднего класса,

I launched myself along with a whole generation of us

я начал, вместе с целым поколением таких как я,

into the campaign to stop the government.

кампанию против правительства.

And I asked millions of people,

Я попросил миллионы людей,

without questioning my right to do so,

не подвергая сомнению моё право сделать это,

to go up against the government.

идти против правительства.

And I watched them being locked up in prison and tear gassed.

Я смотрел, как их сажали в тюрьмы и обливали слезоточивым газом.

I justified it, and I said, "This is the cost of revolution.

Я оправдывал это, и говорил: «Это стоимость революции.

Have I not myself been imprisoned?

Не был ли я сам в тюрьме?

Have I not myself been beaten?"

Не был ли я сам избит?»

It wasn't until later, when I was imprisoned again,

Лишь позже, когда я снова был заключён в тюрьму,

that I understood the real meaning of torture,

я понял истинный смысл пыток,

and how easy your humanity can be taken from you,

и как легко ваша человечность может быть отобрана у вас,

for the time I was engaged in war,

пока я занят войной,

righteous, righteous war.

праведной, праведной войной.

Excuse me.

Извините.

Sometimes I can stand before the world --

Иногда я могу стоять перед всем миром —

and when I say this, transformation

и когда я говорю это, преображение

is a difficult and slow process --

является трудным и медленным процессом…

sometimes I can stand before the world and say,

Иногда я могу стоять перед целым миром и говорить:

"My name is Chris Abani.

«Меня зовут Крис Абани.

I have been human six days, but only sometimes."

Я был человеком шесть дней, и то только иногда».

But this is a good thing.

Но это хорошая вещь.

It's never going to be easy.

Это никогда не будет легко.

There are no answers.

Не существует ответов.

As I was telling Rachel from Google Earth,

Как я говорил Рэйчел с из команды Google Earth,

that I had challenged my students in America --

что я призвал моих студентов в Америке,

I said, "You don't know anything about Africa, you're all idiots."

сказав: «Вы ничего не знаете об Африке, вы все идиоты».

And so they said, "Tell me about Africa, Professor Abani."

И они ответили: «Расскажите нам об Африке, профессор Абани».

So I went to Google Earth and learned about Africa.

Поэтому я взял Google Earth и узнал об Африке.

And the truth be told, this is it, isn't it?

По правде говоря, это ведь несложно?

There are no essential Africans,

Не существует истинных африканцев,

and most of us are as completely ignorant as everyone else

большинство из нас несведущи

about the continent we come from,

о континенте нашего происхождения,

and yet we want to make profound statements about it.

и всё же мы хотим делать глубокие заявления об этом.

And I think if we can just admit that we're all trying

И я думаю, если мы сможем просто признать, что мы все пытаемся

to approximate the truth of our own communities,

приблизиться к правде о наших собственных общинах,

it will make for a much more nuanced

это поможет нам создать больше места для нюансов

and a much more interesting conversation.

и гораздо более интересных разговоров.

I want to believe that we can be agnostic about this,

Я хочу верить, что мы можем быть агностиками на этот счёт,

that we can rise above all of this.

что мы можем подняться выше всего этого.

When I was 10, I read James Baldwin's "Another Country,"

Когда мне было 10, я прочитал книгу «Другая страна» Джеймса Болдуина

and that book broke me.

и эта книга сломала меня.

Not because I was encountering homosexual sex and love

Не потому, что я столкнулся с гомосексуальным сексом и любовью

for the first time, but because the way James wrote about it

в первый раз, но потому, что путь, о котором писал Джеймс,

made it impossible for me to attach otherness to it.

не даёт мне придать ему иноковатости.

"Here," Jimmy said.

«Здесь, — сказал Джимми. —

"Here is love, all of it."

Любовь здесь, вся любовь».

The fact that it happens in "Another Country"

Тот факт, что это происходит в «другой стране»

takes you quite by surprise.

застаёт вас совершенно врасплох.

My friend Ronald Gottesman says there are three kinds of people in the world:

Мой друг Рональд Готтесман говорит, что есть три типа людей в мире:

those who can count, and those who can't.

те, кто может считать и те, кто не может.

(Laughter)

(Смех)

He also says that the cause of all our trouble

Он также говорит, что причина всех наших проблем

is the belief in an essential, pure identity:

в вере в основную, чистую личность:

religious, ethnic, historical, ideological.

религиозную, этническую, историческую, идеологическую.

I want to leave you with a poem by Yusef Komunyakaa

Я хочу оставить вас со стихотворением Юсефа Комуняка,

that speaks to transformation.

которое говорит о трансформации.

It's called "Ode to the Drum," and I'll try and read it

Оно называется «Ода барабану», и я попробую и прочитаю его так,

the way Yusef would be proud to hear it read.

чтобы Юсеф гордился тем, что оно было прочитано.

"Gazelle, I killed you for your skin's exquisite touch,

«Газель, я убил тебя из-за изысканности твоей кожи,

for how easy it is to be nailed to a board

из-за того, как легко её можно прибить к доске,

weathered raw as white butcher paper.

выветрившейся, как белая бумага.

Last night I heard my daughter praying for the meat here at my feet.

Прошлой ночью я услышал, как моя дочь вымаливает мясо здесь, у моих ног.

You know it wasn't anger that made me stop my heart till the hammer fell.

Ты знаешь, что это не гнев заставил моё сердце остановиться прежде чем молот упал.

Weeks ago, you broke me as a woman

Недели назад ты сломал меня как женщину,

once shattered me into a song beneath her weight,

после того как забросил меня в песню, под её весом,

before you slouched into that grassy hush.

прежде чем ты сгорбился в этой траве.

And now I'm tightening lashes, shaped in hide as if around a ribcage,

И теперь я ужесточаю упрёки, спрятанные в моей груди,

shaped like five bowstrings.

натянутые, как тетива лука.

Ghosts cannot slip back inside the body's drum.

Призраки не могут проскользнуть обратно в моё тело.

You've been seasoned by wind, dusk and sunlight.

Ты был приправлен ветром, сумерками и солнечным светом.

Pressure can make everything whole again.

Давление может сделать всё целым снова.

Brass nails tacked into the ebony wood,

Медные гвозди в чёрном дереве,

your face has been carved five times.

ваше лицо вырезано пять раз.

I have to drive trouble in the hills.

Мне нужно прогнать проблемы.

Trouble in the valley,

Переполох в долине,

and trouble by the river too.

и беда на берегу реки тоже.

There is no palm wine, fish, salt, or calabash.

Нет больше пальмового вина, рыбы, соли или калебаса.

Kadoom. Kadoom. Kadoom.

Кадум. Кадум. Кадум.

Ka-doooom.

Кааа-дум.

Now I have beaten a song back into you.

Теперь я забил песню обратно в тебя.

Rise and walk away like a panther."

Встань и уйди как пантера».

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)