Humanity's Search for Cosmic Truth and Poetic Beauty | Maria Popova | TED

Переводчик: Kseniia Surovtsevа Редактор: Alena Chernykh

[The Universe in Verse]

[Вселенная в стихах]

[Prelude]

[Вступление]

In 1908,

В 1908 году

Henrietta Swan Leavitt,

Генриетта Суон Ливитт,

one of the women known as the Harvard Computers,

одна из женщин в команде «гарвардских вычислителей»,

who changed our understanding of the universe

которые изменили наше представление о Вселенной

задолго до того, как женщины получили право голоса,

long before they could vote,

was cataloging photographic plates at the Harvard College Observatory,

работала над каталогом фотопластинок в Гарвардской обсерватории

single-handedly analyzing 2,000 variable stars --

и лично проанализировала две тысячи переменных звёзд —

stars with fluctuating brightness,

звёзд, яркость которых меняется

kind of like a lighthouse beacon --

подобно мерцанию маяка, —

when she began noticing a distinct correlation

когда она начала замечать, что существует взаимосвязь

between their brightness and their blinking pattern.

между яркостью звёзд и их мерцанием.

That correlation made it possible to measure the distance of stars

Эта взаимосвязь позволила впервые измерить

for the very first time,

расстояние до звёзд,

furnishing the yardstick of the universe.

став способом измерения расстояний во Вселенной.

Meanwhile, a dutiful teenage boy in the Midwest

Тем временем на Среднем Западе США послушный мальчик-подросток,

was repressing his childhood love of astronomy

вопреки своей любви к астрономии,

and beginning his legal studies to fulfill his dying father's demand

начал изучать юриспруденцию, повинуясь воле умирающего отца,

for an ordinary, reputable life.

желавшего для сына респектабельной жизни.

When his father died,

После смерти отца

Edwin Hubble turned that passion for the stars into formal study

Эдвин Хаббл превратил свою любовь к звёздам в полноценное исследование,

and discovered two revolutionary facts about the universe:

в котором раскрыл два революционных факта о Вселенной:

that it is tremendously bigger than we thought

она намного больше, чем мы думали,

and that it's getting bigger and bigger by the blink.

и она растёт, причём стремительно.

One October evening in 1923,

В один октябрьский вечер в 1923 году,

perched at the foot of the largest telescope in the world,

расположившись в обсерватории Маунт-Вилсон, где находился

at Mount Wilson Observatory, not far from here,

самый большой телескоп в мире, это недалеко отсюда,

Hubble took a 45-minute exposure of Andromeda,

Хаббл сделал 45-минутную экспозицию Андромеды,

which was then thought to be one of many spiral nebulae in our Milky Way.

которая считалась одной из спиральных туманностей Млечного Пути.

The notion of a galaxy,

Понятие галактики —

a gravitationally bound cluster of stars and dust and dark matter,

гравитационно-связанной системы звёзд, пыли и тёмной материи —

didn't exist at the time.

тогда не существовало.

The Milky Way, which, by the way, was coined as a term

Млечный Путь, между прочим, как термин был сформулирован

by Chaucer in the 14th century,

Чосером в XIV веке

was thought to be what was called an "island universe"

и представлялся людям «островной вселенной»,

beyond the edge of which lay cold, dark nothingness.

за которой скрывалось холодное, тёмное небытие.

But when Hubble looked at the photograph the next morning

Когда же на следующее утро Хаббл посмотрел на фотографию

and compared it to previous ones,

и сравнил её с предыдущими,

he furrowed his brow

он нахмурился

and with a gasp of revelation scribbled right on top of the plate "VAR"

и, воскликнув, нацарапал на фотопластинке «VAR» (переменная звезда),

and then drew an exclamation point

а затем добавил восклицательный знак,

because he had realized that a tiny fleck in Andromeda

потому что он понял, что маленькая точка в составе Андромеды,

previously thought to be a nova

которую раньше принимали за новую звезду,

could not possibly be a nova,

не могла быть новой звездой

given its blinking pattern across these different photographs.

из-за того, как менялась её яркость на фотографиях.

And it was, in fact, a variable star.

И он был прав: это была цефеида — переменная звезда.

Which meant, given Henrietta Leavitt's data,

С учётом информации, собранной Генриеттой Ливитт,

that it was very, very far away,

это означало, что цефеида была очень-очень далеко,

farther than the edge of the Milky Way.

далеко за пределами Млечного Пути.

Which meant that Andromeda was not a nebula in our own galaxy,

Оказалось, что Андромеда — вовсе не туманность в нашей галактике,

but a whole other galaxy,

а отдельная галактика,

out there, in the cold, dark nothingness.

расположенная в том самом холодном, тёмном небытие.

Suddenly, the universe was a garden, blooming with galaxies,

Вселенная вдруг оказалась садом, в котором цвели множественные галактики,

with ours but a single bloom.

а наша галактика была лишь одной из них.

That same year, in another country,

В тот же год, в перерыве между двумя мировыми войнами,

suspended between two World Wars,

в другой стране

another young scientist came up with the radical idea

у другого молодого учёного возникла невероятная идея

of using rocket technology,

использовать ракетную технику,

this deadly military technology,

ту самую смертоносную технику,

to mount an enormous telescope and launch it into Earth's orbit.

чтобы отправить огромный телескоп на орбиту Земли.

Not only closer to the stars, but bypassing the atmosphere

Так он смог бы стать не только ближе к звёздам,

that occludes our terrestrial instruments.

но и преодолеть атмосферу, мешающую наземным установкам.

It would take another two generations of scientists

Ещё два поколения учёных будут трудиться

to make that telescope a reality:

над моделью этого телескопа:

a shimmering poem of metal, physics and perseverance

мерцающий шедевр, объединивший металл, физику и настойчивость

bearing Hubble's name.

и названный «Хаббл».

But when the Hubble Space Telescope launched in 1990,

Когда космический телескоп «Хаббл» был запущен в 1990 году,

our human fallibility had slipped into the precision of the instrument,

оказалось, что человеческая склонность к ошибкам повлияла на его точность,

and it turned out that its primary mirror

и его главное зеркало

was ground into the wrong spherical shape,

было отполировано и смонтировано неправильно,

warping these long-awaited images of the unfathomed universe.

что привело к искажению долгожданных снимков Вселенной.

Up the coast from Mount Wilson Observatory,

Чуть севернее обсерватории Маунт-Вилсон

a teenage girl watched her father, who had worked on the Hubble,

отец девочки-подростка, который был одним из первых темнокожих инженеров NASA

one of NASA's first Black engineers, come home brokenhearted.

и работал над телескопом Хаббл, приходил домой расстроенным.

He didn't know that his observant daughter

Он не знал, что его наблюдательная дочь

would become poet laureate of his country

станет поэтом-лауреатом США

and would commemorate him in the tenderest tribute

и почтит его память, посвятив своему отцу-учёному

that an artist's daughter has ever composed for a scientist father,

трогательное стихотворение, за которое её наградили

which would win her the Pulitzer Prize

Пулитцеровской премией

the year the Hubble's corrected optics captured that revolutionary,

в тот же год, когда телескоп «Хаббл» уже с исправленной оптикой

ultra-deep field image of the observable universe,

запечатлел ультра-глубокое поле видимого участка Вселенной,

revealing what neither Hubble

чего не мог представить ни Хаббл,

nor Henrietta Leavitt could have imagined.

ни Генриетта Ливитт.

That ours is not just one of several galaxies,

А именно, что наша Галактика не просто одна из нескольких,

but that there are 100 billion galaxies out there,

она одна из 100 миллиардов галактик,

each containing 100 billion stars.

а каждая из них содержит 100 миллиардов звёзд.

Narrator: From “My God, It’s Full of Stars.”

Трейси К. Смит, отрывок из «Боже мой, сколько звёзд».

When my father worked on the Hubble Telescope, he said

Мой отец говорил, что, когда он работал над телескопом «Хаббл»,

They operated like surgeons: scrubbed and sheathed

они трудились словно в операционной: вычищали каждый уголок.

In papery green, the room a clean, cold and bright white.

Светло-зелёный. Чистая комната, холодная и ослепляюще белая.

He’d read Larry Niven at home, and drink scotch on the rocks,

Дома он читал Ларри Нивена и пил скотч со льдом,

His eyes exhausted and pink. These were the Reagan years,

в его покрасневших глазах читалась усталость. То были годы Рейгана,

When we lived with our finger on The Button and struggled

мы жили с пальцем, застывшим над кнопкой,

To view our enemies as children. My father spent whole seasons

неспособные разглядеть детей в наших врагах.

Мой же отец склонялся над линзой как глазом оракула с жаждой открытий.

Bowing before the oracle-eye, hungry for what it would find.

His face lit-up whenever anyone asked, and his arms would rise

Стоило кому-то задать вопрос, его лицо сияло, а плечи расправлялись,

As if he were weightless, perfectly at ease in the never-ending

как будто он был пылинкой, расслабленно парящей в бесконечной

Night of space. On the ground, we tied postcards to balloons

ночи космоса.

На земле же мы привязывали открытки к шарикам во имя мира.

For peace. Prince Charles married Lady Di.

Принц Чарльз женился на Диане.

Rock Hudson died.

Умер Рок Хадсон.

We learned new words for things. The decade changed.

Мы выучили новые слова.

Минуло десятилетие.

The first few pictures came back blurred, and I felt ashamed

Первые изображения были размытыми, мне было стыдно

For all the cheerful engineers, my father and his tribe. The second time,

за радостных инженеров, моего отца и его клан.

The optics jibed. We saw to the edge of all there is --

Во второй раз оптика не подвела. Мы увидели край Вселенной.

So brutal and alive it seemed to comprehend us back.

Безжалостная и живая, казалось, она понимала нас.