Bianca Tylek: The multibillion-dollar US prison industry -- and how to dismantle it | TED Fellows

Переводчик: Irina Magnitskaya Редактор: Anna Pecot

[SHAPE YOUR FUTURE]

[ФОРМИРУЙ СВОЁ БУДУЩЕЕ]

Not too long ago, a mother told me,

Не так давно одна мать сказала мне:

“I can talk to my son in the dark.”

«Я могу разговаривать со своим сыном в темноте».

[Operator voice: The prepaid collect call from an inmate at --]

[Голос оператора: «Предоплаченный звонок от заключённого из...»]

Her son was in prison

Её сын был в тюрьме.

and paying for phone calls often meant she couldn't afford her light bill.

Оплачивать телефонные звонки означало, что у неё не оставалось денег на свет.

See, families can pay as much as a dollar a minute

Чтобы поговорить с любимыми, находящимися в тюрьме,

to speak to a loved one in prison or jail.

многие семьи вынуждены платить доллар за минуту.

These egregious rates

Именно эти вопиющие цены

have created a 1.2-billion-dollar prison telecom industry

создали тюремную телекоммуникационную индустрию

размером в 1,2 млрд долларов США.

and with visit costs

А с учётом расходов на посещение

forced one in three families with an incarcerated loved one into debt.

каждая третья семья заключённого влезает в долги.

Eighty-seven percent of those carrying this financial burden are women.

87% из тех, на ком лежит финансовое бремя, — женщины.

And as a result of decades of racist policies and policing,

Так получилось, что из-за многолетних расистских законов и действий полицейских

they're disproportionately Black and brown.

большинство этих женщин темнокожие.

Prison telecom corporations claim that these high rates are necessary

Телефонные компании утверждают, что такие высокие тарифы необходимы,

to pay site commissions to prisons and jails

чтобы оплатить комиссию тюрьмам

and provide security and surveillance.

и обеспечить безопасность и средства слежения.

While the government's hands are far from clean,

Власти, конечно, тоже есть в чём упрекнуть,

these corporate claims are simply not supported by reality.

но подобные заявления компаний представляются совершенно абсурдными.

Consider this.

Подумайте сами.

In Connecticut,

В Коннектикуте,

where families are charged as much as 32.5 cents per minute

где семьям приходиться платить около 32,5 центов за минуту разговора,

and the state takes a 68 percent commission,

68% всей суммы идёт на оплату комиссии штата.

the telecom provider takes home 10 cents per minute.

При этом телефонная компания зарабатывает около 10 центов в минуту.

Now, in Illinois, where the state takes no commission,

С другой стороны, власти штата Иллинойс комиссию не взимают,

families pay the same corporation nine tenths of a cent per minute.

а семьи платят той же телефонной компании девять десятых цента за минуту разговора.

In other words, even after the government takes its cut,

Другими словами, даже после вычета комиссии

the corporation makes 10 times more in Connecticut than it does in Illinois

в Коннектикуте телефонная компания зарабатывает в 10 раз больше,

for providing the same service.

чем в штате Иллинойс, оказывая те же услуги.

And prisons in Illinois are no less secure than those in Connecticut.

При этом тюрьмы в Иллинойсе не менее безопасные, чем в Коннектикуте.

These are simply corporate arguments

Получается, что заявления компаний —

used to justify predatory business practices

всего лишь отговорки, оправдывающие их хищнические практики

and distract from the very simple truth.

с целью отвлечь нас от простой истины.

Corporations in the prison industry

Корпорации в тюремной индустрии заинтересованы,

have a financial interest in seeing more people behind bars

чтобы как можно больше людей оказывались за решёткой

на более долгие сроки,

and for longer periods of time.

поскольку это несёт для них финансовую выгоду.

In reality, providing families and their incarcerated loved ones

На самом деле, предоставление заключённым и их семьям

возможности регулярно общаться по телефону —

with regular communication

is not just the right thing to do.

не просто правильное решение.

It's also the most fiscally responsible and safe thing to do.

Это также наиболее безопасное и финансово ответственное решение.

If you think taxpayers shouldn't be on the hook

Если вы думаете, что налогоплательщики

for phone calls for people who have committed crimes,

не должны платить за разговоры людей, совершивших преступления,

remember this.

вспомните следующее.

The most expensive rates are charged in jails

Самые высокие тарифы установлены в тех тюрьмах,

where the majority of people are awaiting trial and not yet convicted.

содержащиеся которых ожидают суда — это ещё не осуждённые.

Prison wages range from nothing to a few cents an hour,

Заключённые в этих тюрьмах зарабатывают от нуля до нескольких центов в час,

so it's hard working, taxpaying families that are paying for calls.

поэтому за звонки платят их семьи,

которым приходится тяжело работать и платить налоги.

And maintaining strong community ties is one of the most important factors

Поддержание тесных контактов с обществом является одним из важных факторов успеха

in a person's successful reentry upon release.

адаптации заключённых после отбывания срока.

Это способствует улучшению их жилищных и трудовых условий,

It improves housing, employment and social outcomes,

и социального положения.

making it less likely that people need government support

В результате уменьшается зависимость бывших заключённых от государства

or end up back in prison.

и вероятность снова оказаться в тюрьме.

The bottom line is that prison telecom corporations,

Однако проблема в том, что телефонные корпорации

and the thousands of others in the prison industry,

и тысячи других компаний, работающих в тюремной индустрии,

больше заботятся о своих доходах.

prioritize profit as they promote the caging of people

Им выгодно эксплуатировать заключённых и их семьи,

поэтому в их интересах, чтобы арестанты находились за решёткой.

to exploit them and their families.

See, prison telecom is just one sector in the 80-billion-dollar prison industry.

А ведь телефонные компании —

это лишь часть 80-миллиардной тюремной индустрии.

When I say prison industry,

Когда я говорю о тюремной индустрии,

I'm talking about food service corporations

я имею в виду предприятия общественного питания,

that serve rotten meat to people behind bars,

поставляющие в тюрьмы протухшее мясо;

health care providers that deny incarcerated people care,

медицинские компании, отказывающие заключённым в медицинской помощи;

and architecture firms that design windowless six-by-nine-foot cells

и строительные компании, проектирующие тесные камеры без окон

for solitary confinement,

для одиночного заключения,

where people spend weeks, months and even years.

где люди проводят недели, месяцы и даже годы.

We invest in these corporations

Мы инвестируем в эти компании

through our retirement funds, public pensions,

через пенсионные,

университетские и частные фонды

university endowments and private foundations,

and we celebrate their executives

и мы почитаем их руководителей,

on the boards of our favorite cultural institutions.

заседающих в советах директоров различных культурных учреждений.

And in all fairness, it's not just the private sector.

Но, если честно, проблема не только в частном секторе.

It's also government agencies that charge excessive fines and fees

Правительственные учреждения накладывают чрезмерно большие штрафы

and abuse free or grossly underpaid prison labor

и эксплуатируют заключённых, работающих бесплатно или за гроши,

to manufacture license plates,

изготавливая номерные знаки,

staff DMV call centers, fight wildfires

отвечая на звонки автотранспортного управления,

and, yes, even pick cotton.

туша природные пожары и да, даже собирая хлопок.

So this begs the question,

Напрашивается вопрос:

how can we address our crisis of mass incarceration

как преодолеть кризис массового лишения свободы,

if an entire segment of our economy is fighting to put more people behind bars

если целый сегмент экономики сосредоточен на том, чтобы заключать людей под стражу

and for longer?

на как можно более долгий срок?

We can't.

Никак.

But we can demand and create change.

Но мы можем добиваться изменений.

The key is running coordinated policy and corporate campaigns.

Главное — сообща проводить реформы и менять политику корпораций.

That's the playbook I put to use when I founded Worth Rises,

Именно это стало целью основанной мною НКО Worth Rises.

a nonprofit prison abolition organization

Мы боремся за ликвидацию сформировавшейся тюремной индустрии.

dedicated to dismantling the prison industry.

Let's go back to prison telecom for a quick example.

Но вернёмся к примеру с телефонными разговорами.

In 2018, we led a campaign in New York City

В 2018 году благодаря нашей кампании

в г. Нью-Йорке было принято первое положение закона,

that passed the first piece of legislation to make jail phone calls free,

о бесплатных звонках,

что позволило семьям заключённых сэкономить около 10 млн долларов в год.

saving families with incarcerated loved ones,

nearly 10 million dollars a year

and increasing communication by roughly 40 percent overnight.

При этом число звонков сразу увеличилось на 40 процентов.

In 2019,

В 2019 году

we helped local advocates in San Francisco introduce a similar policy

мы помогли активистам из Сан-Франциско подготовить похожий законопроект

and launched several statewide campaigns to do the same.

и запустили несколько подобных кампаний в других штатах.

That same year,

В том же году

we fought the consolidation of two major market players

мы выступили перед Федеральной комиссией по связи

in front of the Federal Communications Commission and won.

против объединения двух крупных участников рынка и выиграли дело.

We blocked 150-million-dollar investment by a public pension

Мы заблокировали вложение 150 млн долларов

with a private equity firm that owned a prison telecom corporation.

в частную инвестиционную корпорацию, владеющую одной из телефонных компаний.

And we removed one of the largest investors in the field

Также мы способствовали устранению из совета директоров известного музея

from a major museum board.

одного из крупнейших инвесторов.

In just two years,

Всего за два года нашей работы

we toxified the industry and threatened its business model,

бизнес-модель тюремной индустрии оказалась под угрозой,

что привело к распродаже инвестиционных портфелей.

causing an investor sell-off.

But more importantly,

Но самое важное — это то,

that means millions of families connected

что миллионы семей смогли поговорить друг с другом

and billions of dollars protected

и миллиарды долларов

from the predatory hands of prison profiteers.

не попали в грязные руки тех, кто наживается на участи заключённых.

It means fewer dollars invested in and promoting human caging and control.

Это означает, что было вложено меньше долларов,

способствующих лишению свободы и контролю над людьми;

And it means at least one mother won't have to sit in the dark

и что хотя бы одной матери теперь не придётся сидеть в темноте,

to talk to her son again.

чтобы поговорить со своим сыном.

[Operator: You may start the conversation now.]

[Оператор: «Вы можете начать разговор».]

Thank you.

Спасибо.